Я высек, председатель прикурил, затянулся, а сам все продолжал рассматривать нас, будто впервые видел.
— Вон вы какие, оказывается, — произнес наконец он.
Что он этим хотел сказать, мы не поняли, а он, отвернувшись к окну, вдруг спросил:
— Ну, а как дежурство прошло?
Мы с Семкой замялись, поглядывая друг на друга. Председатель не оборачивался, и мне показалось, что спина его выпрямилась и весь он внутренне напрягся.
— Проморгали, что ль?
— Проморгали, — обрадованно ухватился Семка за спасительную соломинку, подброшенную председателем.
И тут я увидел, как председатель облегченно расслабился, мне показалось, что он боялся услышать другой ответ.
— Луговинку-то выпластали опять у полевого стана.
Мы не успели сообразить, про какую луговинку говорит председатель, как за окном неожиданно раздался громкий плач и причитания. Председатель метнулся к окну и распахнул его. По улице, шатаясь, шла женщина с тремя малышами и причитала:
— Егорушка, родной мой, да что я теперь буду делать, ненаглядный ты мой!
Малыши дружно поддерживали мать ревом.
— Та-ак, — скрипнул зубами председатель. — И Егора, значица…
Возле женщины быстро образовался круг колхозниц. Среди них металась почтальонша. Женщины опасливо косились на конверты в ее руках.
— Раздает, — со стоном вздохнул председатель и яростно затянулся цигаркой так, что глубоко запали щеки.
А старуха была уже здесь и отхаживала Егорову вдову. Она усадила ее на крылечко конторы и требовательно крикнула в открытую дверь:
— Водицы дайте, холодненькой.
Семка вперед меня зачерпнул ковшом из бадейки и выскочил на крыльцо, я за ним, следом за нами председатель.
Старуха набрала в рот воды и прыснула на сомлевшую женщину, привела ее в чувство. Успокаивала, как малое дитя, гладила по худому плечу, а женщина билась и рвала на себе волосы, немо хватая ртом воздух и дико устремив невидящие глаза в одну точку. Рядом заходились в плаче пацаны, мал мала меньше.
Старуха встретилась глазами с председателем, и они какое-то время смотрели в глубину зрачков друг другу.
— Дай-ка, курну я, — сказала старуха.
Председатель протянул окурок. Она жадно затянулась несколько раз, бросила цигарку и решительно шагнула к почтальонше: