Они вступили в комнату точно так же, как и до этого, и снова встали, повернувшись лицами к столу.
Полковник встал, обошел стол и остановился около Малгожаты.
— Вы можете нам сказать, какие места занимали прежде эти люди? Но сначала скажите, они стоят в таком же порядке, как раньше?
— Нет. — Не вставая, Малгожата сняла очки и скользнула взглядом по шеренге, потом еще раз. Потом покачала головой. — Они стояли иначе.
— Прекрасно! Прошу вас поставить их так, как они стояли раньше.
— Хорошо… — И все еще не вставая с места и почти не глядя на них, она сказала чуть монотонно. — Тот пан, который стоит первым, до этого был четвертым…
Капитан дал знак рукой, и первый человек встал на четвертое место в шеренге.
— А тот пан, который теперь второй, был последним…
Ситуация повторилась.
— И теперь еще тот пан, который сейчас третий, перед этим был шестым…
Мужчины поменялись местами. Она посмотрела на них своим спокойным, бесстрастным взглядом и медленно наклонила голову.
— Теперь все так, как было.
Капитан недоверчиво усмехнулся.
— Вы стояли так?
— Да, товарищ капитан, — почти хором ответили они.
Усмешка исчезла с лица молодого офицера.
— Хорошо, спасибо, вы можете идти.
Все трое молчали, пока дверь не закрылась за последним из выходящих. Тогда капитан повернулся на каблуках и удивленно посмотрел на девушку, которая по–прежнему сидела на стуле, наклонившись вперед, и сжимала в руках свою страшную сумочку.
— Как это вам удалось?
Малгожата подняла голову и посмотрела на него с не меньшим удивлением, чем он на нее. Полковнику пришло в голову, что это первое проявление обычных человеческих чувств, появившееся на ее лице с той минуты, когда она сюда вошла.
— А вы не знали, что они так стояли?
— Откуда же я мог знать?! — Капитан потряс головой, как боксер после неожиданного удара. — Как вы смогли их запомнить? Ведь на первый взгляд они были совершенно одинаковые.