— Которую ты стараешься запятнать?
— Которую я желаю сберечь как зеницу ока!
Они переговаривались, как рев сокрушающего урагана и дыхание живительной прохлады. Как плеск освежающего дождя и грохот смертоносной лавины.
— Обещаюсь и клянусь, — повторил тот, сверкая драгоценными уборами, — вот по единому знаку Твоему я пошлю не пять тысяч робких ангелов, а миллионы миллионов моих слуг, беспощадных, как самум пустыни, да отстоят они Тебя, чтобы не выдавать тела Твоего на позор и пытки. И что устоит перед копьем и мечом моих несметных сил?
— А что ты потребуешь взамен?
— Ничего. Я желаю только сберечь Тебя, как лучший цветок вселенной.
— Но против кого Я направлю копье и меч несметных сил твоих?
— Против тех, которые посягнут на Тебя!
Тот выбросил слова эти, как кипящую лаву, весь содрогаясь от беспредельного гнева. И будто ураган дохнул на тихую поверхность озера. Оно на минуту вскипело, но успокоилось вновь. Лицо Учителя оставалось светлым и безмятежным. Тот, еще содрогаясь, как тяжелое море под дыханием бури, сказал:
— Ты — прекрасный цветок, ошибкой выросший на дне безнадежной пропасти. И вот я хочу стать на страже перед Тобою с копьем и мечом моим. Да не упадет на Твою чистейшую голову ни один камень надвигающейся лавины! Пойми меня. Я тот, который никого никогда не любил. И вот я прошу у Тебя ныне: дай мне быть стражем у ног Твоих!
Учитель отвечал:
— А Я снова и снова скажу тебе: меч и копье разрубают кости и тело, но нс побеждают мысли. Мысль может быть побеждена лишь мыслью. Истинно говорю Тебе, Я — Царь мысли! И единый победитель ее!
— Но в их руках уже блестят приготовленные для Тебя гвозди.
— А в Моем сердце уже приготовлены для них любовь и прощение.
— Безумец! — воскликнул тот в муках и горе. — Вот я хорошо вижу: с веселой песней они уже плетут те бичи, которыми они будут истязать Твои неповинные плечи!
— Не ведают бо, что творят. Я в них, и они во Мне. Если бы они не ждали Меня так жадно, как Я мог бы прийти к ним?
И Он повторил ясно и с твердостью, будто переплетая благовонные цветы:
— Я в них, и они во Мне!
В бесконечной тоске тот воскликнул, словно выбросив сноп пламенных искр:
— И тот нумидиец с дрекольем и гвоздями в руках — он тоже в Тебе?
— Я сказал то, что сказал, — послышалось в ответ.
— О, Ты слишком добр для того, чтобы верно оценивать вещи!