— И что? — не понял Мануэль.
— Видишь, там как будто что-то налеплено. Это они летают к ручью, набирают побольше глины на лапки и хотят тут всё залепить, чтобы те, что внутри, перемёрли.
— Не будет такого! — решительно произнёс Мануэль и нагнулся за камнем для рогатки. Когда прилетел незваный гость, он выстрелил, но не попал.
— Можно мне? — попросил Марселино.
И когда тот протянул ему рогатку, добавил:
— Ты не думай, я так просто.
Он выбрал гладкий белый камушек, сплющенный, как монетка, и выстрелил им в подлетевшую вторую птицу. Птица упала. Глаза у Мануэля сделались большие, как блюдца. Марселино спокойно подошёл к сбитой птице, взял её в руки и внимательно осмотрел.
— Это мальчик, — сказал он. — Тем лучше, что ты по другой промазал: она-то девочка.
— Ты просто случайно попал! — заявил раздосадованный Мануэль.
Марселино опять посмотрел на него так, словно хотел хорошенько стукнуть, но в конце концов только сказал:
— Ничего, он выздоровеет.
Но Мануэлю всё ещё было не по себе и он отозвался:
— Пойду я лучше, а то папа как узнает…
— А если меня братья с тобой увидят? Их целых двенадцать, не какой-то там один…
Они шли рядом, и Марселино нёс птичку на ладони. Когда они прошли мимо дерева брата Негодного, Марселино придержал Мануэля за руку.
— А у тебя хорошая мама? — вдруг спросил он.
Да, — ответил Мануэль и пошёл было дальше.
— Ты её любишь? — продолжал расспрашивать Марселино, снова удерживая его на месте.
— Да, — опять ответил Мануэль, пытаясь высвободить руку.
— И можешь её поцеловать, когда хочешь?
— Ну конечно!
— А я её как-то видел!