Остановимся вкратце на основных научных результатах Джунгарской экспедиции.
Помимо географических описаний, с несколькими примерами которых мы познакомились на предыдущих страницах, Певцов в своем отчете приводит многочисленные сведения о населении, растительности, животном мире и геологическом строении посещенных им мест. Его этнографические описания, занимающие сравнительно небольшое место в общем объеме "Очерков", имеют для нас двоякий интерес. Во-первых, они дают представление о быте и условиях жизни монгольских племен, населяющих Джунгарию, и, во-вторых, характеризуют Певцова как внимательного и равностороннего наблюдателя и исследователя.
Интересно отметить и то, что, несмотря на свою буржуазную ограниченность в социальных и политических воззрениях, Певцов первый из путешествовавших по Центральной Азии сумел разглядеть своеобразное положение монгольских племен в северо-западном Китае.
Различные по своей численности и истории, эти племена беззастенчиво эксплоатировались, с одной стороны, своими национальными князьками, а с другой, -- военными и гражданскими чиновниками Китайской империи. Этот двойной гнет тяжелым камнем ложился и на плечи монголов-торгоутов, о которых писал Певцов.
Трудолюбивые и умелые скотоводы, торгоуты в своем большинстве жили, испытывая постоянную нужду из-за многочисленных поборов и вымогательств, которым они систематически подвергались со стороны своих и китайских правителей. "Иногда, -- пишет Певцов, -- китайские власти делали на них [торгоутов -- Я. М.] настоящие разбойничьи наезды, забирая лучший скот...".
Описание этого народа путешественник заканчивает словами, полными искренней горечи: "...торгоуты, угнетаемые китайскими и отчасти своими народными правителями, живут большей частью в бедности и влачат, так сказать, свое жалкое существование" {М. В. Певцов. Путевые очерки Джунгарии. "Записки" Зап.-Сиб. отд. РГО,. кн. 1, 1879 г.}.
Отчет Певцова, кроме основного текста, содержит пять приложений, одно из которых называется: "Материалы для зоогеографии Джунгарии". В этом приложении описано 18 видов млекопитающих и 63 вида птиц, которые Певцов встретил во время экспедиции и добыл в свою коллекцию. В описаниях содержатся сведения о распространении, характерных особенностях, а иногда и способах охоты на этих животных.
Огромный интерес представляют результаты исследований Певцова в Тянь-шане во время уже известной нам кратковременной экскурсии из города Гучена. Поднимаясь по северному склону хребта, путешественник проследил смену растительности, в зависимости от высоты над уровнем моря, и сообщил первые для этой части Тянь-шаня сведения о верхнем и нижнем пределе распространения хвойных лесов -- тяньшанской ели (Picea Schrenkiana), а также и о высоте, на которой проходит там граница вечного снега.
В приложениях, об одном из которых мы уже упоминали, Певцовым даются также результаты определения географического положения шести пунктов, в том числе и абсолютная долгота (от Гринвичского меридиана) одного из них; данные о магнитных наблюдениях в четырех пунктах и результаты барометрического измерения высот для 17 пунктов Джунгарии.
В отзыве об этом труде путешественника, помещенном в отчете Русского географического общества за 1879 год, указывается, что как сами наблюдения, так и вычисления, с помощью которых исследователь пришел к указанным результатам, обнаруживают "...искусство опытного наблюдателя и хорошее знакомство с теоретической стороной предмета" {Отчет Русского географического общества за 1879 г.}.
Опираясь на собственные астрономические измерения и измерения, произведенные другими путешественниками, Певцов на основании своей маршрутной съемки и по уже существовавшим тогда топографическим материалам составил карту Джунгарии, используя для части Монгольского Алтая также и сведения, полученные из расспросов местного населения. Карта М. В. Певцова дала впервые наиболее правильное картографическое освещение многих районов Джунгарии, но и содержала одновременно много неточностей и ошибок. Одна из этих ошибок, и едва ли не крупнейшая, заключается в изображении горного узла, который "связывает" Тарбагатай и Саур, горы Уркашар и Семис-тау.
Исследования, производившиеся В. А. Обручевым в этом районе в 1905 году, показали, что на месте изображаемого узла находится обширная котловина. У ее западного края круто обрывается хребет Тарбагатай, с севера поднимается высокая стена Саура, a горы Каджур, соединенные понижением с Семис-тау, пролегают на юге.
Таким образом, хребты Тарбагатай и Саур в действительности между собой вовсе не соединяются, а Семис-тау и Каджур (не изображенный у Певцова) связаны с Сауром грядой низких гор.
Здесь следует отметить, что неверное представление о взаимном расположении горных групп в районе Саур--Тарбагатай было широко распространено среди географов, современников Певцова. Даже такой опытный путешественник, как Пржевальский, прошедший трижды этими местами, изображает их на своей карте, приложенной к описанию третьего путешествия по Центральной Азии, с большими ошибками.
Обращаясь к результатам Джунгарской экспедиции, интересно отметить, что в своих первых исследованиях Певцов особенно большое внимание уделял геологическим наблюдениям. В будущем, в других своих путешествиях, он уже не отдавал такого заметного предпочтения геологии. Мы затрудняемся в какой-либо мере объяснять это своеобразие его первых исследований, тем более, что Певцов, как известно, не имел специальных геологических знаний. Однако собранные им сведения, высказанные предположения и выводы представляли в то время и сейчас еще представляют значительную научную ценность для суждения о геологическом строении северной и восточной части Джунгарии.
Хребет Манрак, с которого в экспедиции начинались научные наблюдения Певцова, несмотря на свою доступность и близость к Зайсану, в геологическом отношении был тогда еще совершенно неизученным. Впрочем такой же в течение долгого времени была судьба не только Манрака, но и всей Пограничной Джунгарии -- области, расположенной к северу и югу от границы России с Китаем. По ней, помимо Певцова, до и после него, проходили многие путешественники, которые в какой-то мере составили географическую характеристику этой страны, но почти ничего не дали для познания ее геологии.
Только в результате трехлетних работ, в 1905, 1906 и 1909 годах, крупнейшего русского геолога В. А. Обручева были заложены основы современных представлений о геологическом строении и происхождении весьма интересной в этом отношении Пограничной Джунгарии.
Геологические исследования, проведенные Певцовым в хребте Манраке (так же, впрочем, как и в других местах Джунгарии), разумеется, несли на себе печать неопытности и недостаточной специальной подготовки молодого исследователя, но все-таки они дали, как замечает В. А. Обручев, по сравнению с другими работами того времени, наибольшее количество сведений о геологическом строении этого хребта.
Представляют также заслуженный интерес и некоторые результаты геологического обследования Певцовым высокой Чиликтинской равнины. Южную, прилегающую к Тарбагатаю, часть этой раввины обследовали в 1864 году Г. Н. Потанин и О. В. Струве. Певцов прошел по ее северо-восточной части, где, помимо прочего, исследовал в нескольких местах отложения, выполняющие эту долину. Производя раскопки, путешественник обнаружил значительную толщину отложений и сделал интересное предположение: "Очень может быть, что описываемая местность представляла некогда более углубленную межгорную впадину, выполненную до теперешнего ее состояния нивелирующим действием воды. Любопытно было бы знать, не скрываются ли здесь под толщами аллювия озерные осадки?" {М. В. Певцов. Путевые очерки Джунгарии. "Записки" Зап.-Сиб. отд. РГО, кн. 1, 1879 г.}.
Позднейшие исследования ряда ученых, в том числе и В. А. Обручева, подтвердили правильность предположений М. В. Певцова. Под толщами молодых (четвертичных) отложений, принесенных речками и временными потоками (аллювия и пролювия), были обнаружены у подножия Манрака более древние (третичные) отложения, которые, благодаря своему составу, дают основание думать, что Чиликтинская равнина некогда была заполнена водой и представляла собой озеро.
Во время двенадцатидневного пребывания на озере Улюнгур и в Булун-тохое, Певцов обстоятельно исследовал Булунтохойскую впадину. Производя раскопки на берегу Улюнгура, М. В. Певцов нашел на высоте от 4 до б метров над уровнем воды раковины и кости рыб, принадлежавшие тем же формам, которые и ныне населяют озеро. На основании этих находок он сделал очень интересный вывод о некогда более высоком уровне Улюнгура.
Еще больший интерес представляют результаты исследования М. В. Певцовым озера Бага-нор и некоторые его общие выводы по поводу всей Булунтохойской впадины.