— Но я только что возвратилась из Франции, милорд. Вы сами посылали меня туда для получения образования и надлежащего воспитания, чтобы затем я вернулась к английскому двору, а позднее, вероятно, стала женой достойного англичанина, владетеля поместий. Мне отнюдь не улыбается ехать в ссылку к этим диким ирландцам в какой-то мрачный замок, о котором я и понятия не имею, и растить там рыжих сыновей какому-то лорду, полюбить которого я не смогу. Если вы не желаете меня выслушать, если мне придется молить о заступничестве самого короля, я так и сделаю!
— Элизабет, приведи девочку в чувство. Я не предусмотрел, что для нее это слишком неожиданная милость, ей необходимо время, чтобы обдумать все как следует.
— Да нет, отец, чтобы знать, чего я хочу, а чего не хочу, долго думать не нужно. Джордж по вашему настоянию женился на Джейн Рочфорд, а сам томится по девушке, которую действительно любит. Мария обвенчалась с Виллом Кэри, однако, — тут она многозначительно понизила голос, как будто Вилл мог их слышать из светлицы, расположенной на нижнем этаже, — она спит с Его величеством, а сыновей каким-то образом рожает им обоим.
— Анна, не выводи меня из терпения… — произнес Томас Буллен очень тихо и махнул рукой жене, чтобы та увела Анну из покоя.
Из глаз Марии хлынули потоки слез. Слова Анны больно ее задели. Анна говорила дерзко и жестоко, но говорила правду. На лице Джорджа была написана растерянность. Анна резко повернулась и выбежала из комнаты раньше, чем леди Элизабет успела дотронуться до нее. Джордж вслед за ними обеими вышел из опочивальни.
— Мне очень жаль, что это произошло здесь и огорчило тебя, Мария, — сказал отец, внимательно всмотревшись в ее лицо. — Просто поразительно, что мальчик спит себе, несмотря на все эти крики. А с Анной все будет хорошо, я об этом позабочусь.
— Анна права, отец.
— В чем именно права?
— Джордж очень несчастен. А Анна только-только возвратилась на родину. Ей же всего четырнадцать, вот она и хочет пожить здесь, насладиться придворной жизнью.
— И поживет, и насладится, Мария. Свадьба будет не раньше осени, а ты подашь ей добрый пример. В том-то и дело, что она самая младшая, вот мать ее и избаловала. А парнишка замечательный! Можно, я потом подержу его на руках? — Не дожидаясь ответа, он повернулся и решительным шагом вышел из опочивальни.
Дверь так и осталась распахнутой настежь, и Марии захотелось кликнуть Симонетту. Она должна взять малыша на руки, убаюкать его, тогда пройдут все огорчения, забудутся все ссоры. Но сейчас Марии не хотелось никого видеть. Хотелось только, чтобы рядом было ее дитя, не Анна, не Джордж, даже не матушка.
Она откинула простыню, осторожно спустила с ложа одну ногу, потом и вторую. Колыбель стоит совсем близко, она дотянется. Мария подвинулась, коснулась пятками пола и встала на ноги. Перед глазами у нее все поплыло, завертелось, она даже потеряла из виду колыбель. Протянула вперед ладони, чтобы смягчить падение, но тут чьи-то сильные руки обхватили ее и высоко подняли.
— Глупенькая девочка, — раздался шепот над самым ухом, а сильные руки бережно опустили ее снова на ложе. Мария медленно открыла один глаз и посмотрела на качающийся и кружащийся потолок. Над ней склонился Стафф, лицо у него было встревоженное.
— Позвать вашу матушку? Или все уже прошло?
— Прошло. Я и подумать не могла, что будет так трудно встать на ноги. Я рада, что вы пришли. — Одной рукой она прикрыла глаза.
— И я рад, Мария Буллен.
Мария осознала, как она сейчас выглядит — распростертая на ложе под его взглядом, в одной тонкой сорочке и кружевной накидке.
— Вилл разрешил мне подняться и принести вам мои поздравления. Вижу, дверь открыта, поблизости никого нет, а вы вот-вот свалитесь на пол, — поведал он, словно извиняясь за неожиданное вторжение.
— Вы пропустили замечательную сцену — как Буллены решают свои семейные дела, — невесело сказала она, не отнимая руки от лица.
— Нет, милая моя, ничего я не пропустил. Отлично было слышно с самого крыльца.
Глаза Марии широко распахнулись и встретились с его взглядом.
— И Вилл слышал?