Где-то в глубине души эта новость слегка уязвила Марию. В вечер возвращения доброй королевы домой она, Мария, будет танцевать для нее, кланяться ей, а потом станет возлюбленной ее супруга не только в игре, но и в действительности.
Подготовка к маскараду шла так быстро, что Марии с трудом верилось: назавтра к вечеру все было уже готово, словно по волшебству. Остов огромной машины, которую явно использовали для других празднеств, украсили веточками и листьями, чтобы можно было посреди зала развернуть декорацию густого зеленого леса. Из досок соорудили другую махину на колесах и укрыли ее холстом, раскрашенным под камень, — она призвана была изображать замок злого шерифа Ноттингемского. Там будут томиться в заточении девы, которых и освободит ватага славных парней из Шервудского леса. Будто из-под земли, появились и подходящие костюмы для дам и джентльменов. На корсажах искусно переплетались вышитые инициалы «Г» и «Е», обрамленные розами в честь королевы. Утром участники разучили свои роли, а ведущие актеры отрепетировали по нескольку строк под музыкальный аккомпанемент. За час до полудня, когда прибыла королева со своей свитой, все чудесным образом было готово.
На банкет все собрались в обычном придворном платье, а костюмы полагалось надеть по знаку короля. Мария снова была слишком взволнована, чтобы наедаться, хотя нет-нет да и откусывала кусочек превосходного дельфиньего мяса в горчичном соусе. Его величество с королевой Екатериной сидели на возвышении, с ними герцог Суффолк в одиночестве — герцогиня еще не оправилась после рождения очаровательной малышки-дочери.
— Как это прекрасно — выйти замуж по любви и быть по-прежнему любимой! — довольно громко сказала Мария и тут же пожалела об этом.
Вилл Кэри весь день ходил мрачнее тучи, и Мария догадалась, что его известили: с нынешней ночи надо расплачиваться за королевские щедроты, столь охотно им принятые.
— Принцессе просто чертовски повезло, что королю так любезен Чарльз Брендон, да и ловкий лорд-канцлер Уолси убедил короля в том, что есть другие способы сохранить союз Англии и с Франциском, и с Карлом Испанским. Король капризен в отношении женщин, и его симпатии могут резко меняться. Так было и с некогда обожаемой сестрой, и с несчастной Бесси Блаунт, которая тайком, в монастыре, родила ему сына, а затем ее быстренько выдали замуж и отослали с глаз долой. Тебе, жена, лучше всего помнить об этом и не забывать.
На глаза Марии навернулись слезы, и она не осмелилась поднять взгляд на мужа.
— Я непременно запомню это, сэр.
— Я на это очень рассчитываю. Когда-нибудь ты станешь принадлежать мне безраздельно, вот тогда и посмотрим.
Эти горькие слова он произнес с таким жаром, что Мария немного испугалась, хотя чего она ждала от Кэри? Он мужчина, у него есть собственная гордость, в особенности же гордость своим родом. «Он переживает не столько за меня, сколько за свой запятнанный дворянский герб», — подумала она.
Насколько могла видеть Мария, королева очень радовалась возвращению домой. Она часто подолгу смотрела на своего супруга, кивала головой и оживленно беседовала с ним. Неужто он все еще любит ее? Ведь несомненно, он когда-то любил ее, они ведь больше десяти лет женаты, но когда умерла та любовь? Рядом со своим цветущим повелителем Екатерина выглядела печальной и усталой, но она же родила ему семерых детей, а малышкой Марией, как утверждали, отец очень гордится. И вместе с тем, подобно Франциску, он мог кивать и улыбаться своей королеве, а потом вдруг отвернуться и послать Марии долгий страстный взгляд через весь уставленный яствами стол.
Она надеялась, что королеве понравится ее роль в предстоящем представлении, королеве же и посвященном. Все они, правда, будут в масках, но в финале положено маски снять, дабы быть представленными Ее величеству. Возненавидит ли ее королева, когда услышит дворцовые пересуды? Сможет ли понять когда-нибудь, что Мария Буллен не по своей воле взялась согревать постель короля? Просто так уж случилось…
— Перестань пялиться, глупая девчонка! Научись вести себя здесь прилично. Наш король не выставляет своих любовниц напоказ в присутствии своей царственной супруги, это тебе не распрекрасный твой король Франциск!
— Я всего лишь смотрела на королеву, — ответила Мария, помолчав минутку из упрямства. — Вы же знаете, что я давно ее не видела.
— Она благородная и терпеливая дама, не в пример грубоватому королю, — прошептал Вилл. — Да и наплевать мне, на кого именно ты смотришь — король явно считает, что на него. А, вот он встает! Ну, давай побыстрее покончим с этим дурацким фарсом. Чтобы переодеться, понадобится не так уж мало времени.
Марии хотелось спросить, отчего же он взял на себя труд участвовать в маскараде, коль считает все это глупой затеей, но она благоразумно промолчала. Король распоряжался всем, в том-то и дело. Кроме того, она не хотела перечить Виллу, когда тот был в таком дурном расположении духа. Она лишь надеялась, что со временем он привыкнет и станет вести себя спокойнее. Если уж она согласилась на сделку, то и ему придется привыкнуть.
Она надела свое бело-зеленое платье и приколола на распущенные волосы прозрачную вуаль. Ее маска, как и маски короля и злодея-шерифа, была позолочена — так зрителям легче выделить их среди второстепенных персонажей. Расправляя свои пышные юбки, Мария подумала, что во всей этой чудесной затее плохо лишь одно: по какой-то непонятной прихоти король назначил Вильяма Стаффорда на роль шерифа Ноттингемского. Из чего следовало, что это он станет ее похитителем и она будет вынуждена находиться с ним рядом в тесном дощатом замке, тогда как остальных девиц спасут раньше. А уж тогда Робин Гуд самолично явится сразиться с шерифом и освободить ее.
«Хорошо хотя бы то, что славный Робин в конце концов убьет негодяя», — произнесла Мария вслух, успокаивая себя. Вилл сказал, что такая ситуация тешит любовь короля к приключениям: самому стать отверженным, разбойником, а потомка предателей выставить в роли блюстителя законности в королевстве. Но Мария понимала суть дела по-своему. Ноттингемский шериф был законченным негодяем, и король очень точно определил, кому лучше всего подходит такая роль. Утром на репетиции она потихоньку сказала об этом Стаффу в таких именно выражениях, однако он от души расхохотался, и собственная колкость не доставила Марии удовольствия.
Теперь они выстроились в надлежащем порядке. Огни притушили, начала играть музыка. Со скрипом встали на свое место в расчищенном углу зала лес и замок. Начался танец славных парней из Шервуда с дамами. Фигуры в основном совпадали с известной всем паваной — времени разучить другие не было. Маски крепились лентами, но у Марии маска постоянно спадала, закрывая ей глаза. В масках все казались какими-то далекими и незнакомыми. Ей вдруг почудилось, что она никогда никого из этих людей и не знала. Волосы мужчин не удавалось рассмотреть, на всех были надеты зеленые шапочки лесных разбойников, а лица женщин почти полностью скрывались за полупрозрачными развевающимися вуалями.
В этом первом танце партнером Марии был король, она гордилась и только жалела, что отец не видит ее при дворе Генриха: ему бы, несомненно, очень понравилось, как она выглядит здесь. Через узкие прорези маски она увидела маленькую Марию Тюдор, которой было четыре года: девочка стояла на стуле рядом с матерью, глаза широко раскрылись в восторге от захватывающе красивого зрелища.
Музыка заиграла быстрее, на танцующих напали шериф и его люди, им удалось на время привести шайку разбойников в замешательство. Само собой разумеется, что Робин Гуд к тому времени ушел в лес по какому-то делу, потому что этому Робину никак не годилось быть побежденным, даже если в балладе говорилось иначе. Дам захватили в плен и под возгласы и крики зрителей отвели в замок.
Как и на двух утренних репетициях, Стафф не поленился удостовериться в том, что светловолосую деву Марианну умыкнул именно он, а не кто-то другой. Король и на репетициях поощрял его, ведь возлюбленную главного героя должен был похитить именно главный злодей, иначе потерял бы смысл их финальный поединок.