– Была причина? Какая? – быстро спросила я.
– А вот этого я не знаю, – потупилась Женя.
…Сколько бы раз я уже ни называла Женю ангелом, пожалуйста, представьте себе еще раз: золотоволосая, розовая, нежная, тоненькая такая, что невозможно предположить, что где-то в ее глубине угнездился этот… будущий читатель Канта. Женю можно любить и нельзя ругать, воспитывать, навязывать свои представления о мире.
– Ну, хорошо, говори о половинках, – сдалась я, – говори, о чем хочешь.
Женя хотела – о Вадике.
…Вадик любит, Вадик не любит, Вадику нравится, Вадику не нравится… Вадик ненавидит математику, ненавидит экономику, ненавидит финансы и кредиты. Не хочет учиться в Лондонской школе экономики, не сдал экзамены, не хочет жить в Лондоне… Из этого потока слов вырисовывалась картина, в которой Вадик представал не безупречным удачником, как это казалось со стороны, а маленьким несчастным мальчиком.
– Он не может во всем этом признаться отцу, – сказала Женя, – считает, что для отца это будет крах. Мне отца Вадика тоже очень жалко… Ты подумай, это и правда крах – отец хочет передать сыну бизнес, а сыну этот бизнес не нужен…
– Пусть передаст Алине, – предложила я.
– Алина слабенькая, – возразила Женя, – ей не нужен бизнес. Ей нужно вырезать гланды, она чуть что простужается, от любого ветерка, от кондиционера в машине… Мне ее очень жалко…
Я больше не хотела разговаривать о Вадике, я вообще больше не хотела разговаривать.
– Я сплю, – сказала я и, отвернувшись от Жени, демонстративно засопела.
Через несколько минут раздался еле слышный шепот:
– Лиза… Ты спишь, Лиза?.. Лиза, а ты получаешь удовольствие от секса?.. Я – нет. Я во время этого только радовалась, что он меня любит, а я сама ничего не чувствовала. Лиза, а может быть, все эти разговоры о сексе, как будто это самое главное, техники, которые описывают в глянцевых журналах, – может быть, все это притворство? Как будто все договорились считать, что так нужно – девушке получать удовольствие?…Хорошо, что ты спишь, Лиза, а то бы мне утром было стыдно, что я об этом заговорила…
Я вся была полна злостью, и эта злость распространялась на Женю – брошенная, оскорбленная, беременная, и рассуждает о сексе – нашла время!..
– Женя?.. Беременным секс не нужен.
– Ты что? Это предрассудки. – Женя приподнялась на локте. – Говорю тебе как медицинский работник: беременным секс не противопоказан, разве что в последний месяц беременности лучше соблюдать осторожность.
– Если бы не твое положение, Женя, я бы тебе все сказала! – воскликнула я. – Ты… Тебе всех жалко! Вадик не хочет учиться в Лондонской школе экономики, не хочет изучать математику?! Как может нормальный человек не хотеть математику, чего же он тогда хочет, этот избалованный мальчик, – бездельничать? И почему его нужно жалеть?! Ах, ты его любишь? Но ведь он не просто тебя бросил – он тебя оскорбил! Вчера он сделал тебе предложение, а сегодня он тебе заплатил! Он тебе заплатил, Женя!.. Разве эти деньги в оплату медицинских и интимных услуг – недостаточно горькое лекарство от любви?! Но… ты же беременна, Женя, и я не могу так с тобой разговаривать… Ох, прости, я тебе, кажется, уже все сказала…
– Ничего, не извиняйся, – задумчиво отозвалась Женя, – я же не беременна…
– Как это? – удивилась я. – Ты беременна!
Женя состроила смешную гримаску, как будто она удивляется, извиняется и ничего не понимает.
– Ты же сказала, что у тебя будет ребенок, – растерялась я. – Ты это сказала или нет?! Что мы целый день обсуждали? Кому зеленые яблоки, кому сок, кому детские книжки?
Женя опять состроила удивленно-извиняющуюся гримаску.