Улыбнулся. Держится.
Осталась мелочевка — крыльца, окрытие и внутренняя отделка. С деревом работать — одно удовольствие. Резные столбы врыл, на них — перекладины, досочки, оградки фигурные. На кровлю — гонт осиновый, состаренный, серебром отливающий. А изнутри просто досками оббил — захочет Влад — сам разукрасит, по желанию.
На маковку флюгер медный водрузил. И отступил.
Всё. Готов дом.
Данила любовался на сотворенное им чудо. Кто-нибудь скажет: «Ну дом, что ж такого?» Но мастер видел и помнил, как дом рождался, как он творил его своими руками, как вкладывал душу. Частичка его самого стояла на берегу, отражаясь в воде. И не было ничего слаще, чем видеть это.
Влад подошел со спины и тоже засмотрелся. Кашлянул нерешительно:
— Будет дом стоять-то?
— Будет, куда денется, — радость сотворенного бурлила в Даниле. Хотелось обнять весь мир и прижать к груди.
— И заклинания поставил скрепляющие? — выведывал Влад, не в силах успокоиться.
— Поставил, о чем разговор! — Данила хлопнул старосту по плечу и рассмеялся. — Пока счастливы будут те, кто в доме живет, ни одна трещинка не пойдет!
Влад скупо улыбнулся.
— Да, теперь у меня всё есть. Теперь я счастлив.
Данила вдруг посмотрел на старосту как-то странно и недоуменно почесал подбородок.
— Вот оно как… — протянул, — об этом я и не подумал. Что оно разным быть может.
— Нет, Данила. Счастье только с виду разное, а суть — одна.
— Да что ты в счастье понимаешь? Не тогда счастлив, когда всё есть, что душе угодно, а когда добиться можешь всего, что захотел. Коли за так получаешь — не ценишь, а вот пройди через труды, так и самая малость радость принесет. Чем больше преодолеешь, тем слаще счастье.
— А надорвешься если?
— Так понимать должен. По себе березу рубить. Есть силы — делай. Нет — в сторонке сиди.
Влад на миг задумался, будто чего вспомнил, оглядел дом, будто в первый раз, и лицом просветлел:
— Тогда бери дом. Твой он. Счастливей тебя не видал.
— А нет у меня счастья, — Данила улыбнулся, — отпустил.
— И что — несчастным стал? — поддел Влад.