— Потерял чайлин, — заметил Жэм.
— Нет!
— Забудь пока про дэны. Сколько чайлинов штрафу?
— Два.
— А за ущерб?
— Один.
— Ну вот, это уже три. У тебя осталось пятнадцать дэнов. Это один чайлин и три дэна. Итого я должен им четыре чайлина и три дэна.
Кэлин нахмурился:
— Ты же говорил, что не силен в цифрах.
— Я слаб в цифрах. Но не так слаб, как ты. — Воин вздохнул. — Я старею, Кэлин. Бывали времена, когда штраф не опускался ниже пяти чайлинов. А теперь я чувствую себя уставшим еще до того, как ломаю второй стул о голову какого-нибудь бедолаги.
— Никакой ты не старый, — возразил мальчик, подсаживаясь к великану и наслаждаясь теплом огня. — И никогда не состаришься.
— Может быть, ты и прав. — Гримо взглянул на гостя. — Задержишься?
— Только на часок. У тети Мэв есть работа для меня. А почему бы тебе не прийти поужинать с нами?
Жэм покачал головой:
— Хочу побыть один.
— Мне уйти?
Гримо усмехнулся и тут же моргнул — подсохшая было корка на рассеченной губе треснула. Он потрогал ее пальцем.
— Нет, Я не хочу, чтобы ты уходил. Когда ты рядом, я вспоминаю, как мы, бывало, сиживали вот так же с твоим отцом. Ты похож на него, только глаза другие. У него были необычные. Один зеленый, второй желтый, как золото. А у тебя глаза матери. Хорошая была женщина Гиана. Заслужила лучшей доли.
Кэлин отвел взгляд и подбросил в огонь несколько сухих веток. Мать погибла через два дня после его рождения. Солдаты нагрянули в деревню неожиданно. Спаслись немногие. Одной из этих женщин была тетя Мэв, унесшая младенца на руках.
— Из-за чего случилась та потасовка в таверне? — спросил Кэлин, меняя тему.
— Не помню.
— Ты ударил кого-то в лицо. Должен помнить.