— Деньги, — задумчиво протянул Палёный. — Знаешь, могильщик, а денег-то и нет. Для вас, проклятых ублюдков, у меня ни осьмушки нет.
Что-то щёлкнуло, и на расстоянии ладони от бока Крага пролетел арбалетный болт. Он вонзился в дверной косяк, и могильщик увидел, как дрожит его древко.
— Шрам! Арбалетчик!
Это говорил Велион. Голос у него был настолько сухой и бесцветный, что паника на долю секунды охватившая шрамолицего, сразу пропала. Он стал абсолютно спокоен, будто работал с обычным проклятьем, а не собирался своим косарём сейчас кромсать людей. Шрам развернулся и бросился к подмастерью, лихорадочно натягивающему крючком тетиву небольшого арбалета. Перед глазами осталась лишь картина того, как Седой с проломленным лбом падает лицом вперёд, а Велион очень профессионально вскрывает своим ножом кадык одного из кузнецов, загородившего собой Палёного, и сразу же бросается ко второму, не давая тому как следует размахнуться для удара молотом.
Подмастерье выронил крюк. Всё же это всего лишь шестнадцатилетний парнишка, а не матёрый убийца. Краг тоже безжалостным убийцей не был, но когда у тебя острозаточенный тяжёлый нож с длинным лезвием, которым ты по привычке бьёшь в солнечное сплетение, шансов у жертвы немного. Второй подмастерье, увидев, что стало с другом, бросил молот и с криком побежал прочь от кузницы, но Краг догнал его в четыре прыжка, сбил с ног и трижды воткнул нож в спину. Мальчишка выл от боли, пока Краг поднимался на ноги. Спокойствие, вселённое Велионом, прошло, Шрама трясло, как шавку на морозе.
— Засаду для нас устроили, уроды, — буркнул могильщик, сплёвывая. Но, повинуясь мимолётному чувству, всё же избавил парня от мук, воткнув нож ему в затылок. — Прости, парень. Вини в этом того, кто запудрил тебе голову.
Из кузницы донёсся душераздирающий вопль. Шрам вздрогнул, вспоминая о напарнике, которого оставил одного против троих, и бросился к нему на помощь. Но когда могильщик вбежал в помещение, всё уже закончилось. Второй кузнец вскрытый, как свежий окунь, валялся на полу, а Палёный стал палёным дважды — его тело лежало у печи, волосы и одежда тлели, расточая по всему помещению жуткую вонь.
— Ты его сжёг? — удивился Краг.
— Проткнул сердце, — отозвался Велион, — но уже после того как сунул в печь. — Говоря, могильщик обшаривал одежду убитого кузнеца. — Вот говнюк, — выдохнул он, закончив обыск.
— Нет денег, да?
— Не-а. Видимо, для нас он действительно не припас ни осьмушки. — Велион выпрямился, сплёвывая в печь. — Нужно стаскать всех мёртвых сюда и постараться сжечь кузницу.
Шрам, который уже собирался выполнять первую часть плана, остановился.
— Погоди, этих уродов ладно, не жалко. Хотели нас убить вместо того, чтобы платить деньги и в болоте утопить. Но кузница-то причём? Её, наверное, хорошие люди делали. Сил сколько потратили…
На бледных губах могильщика появилась слабая усмешка.
— Притом, что если всё как следует сжечь, сразу не поймёшь, сколько народу здесь погибло. Думаешь, никто не захочет нам отомстить? А если они не будут знать, сколько нас, шансы каждого вырастут.
— Но… — Краг хотел спросить, почему они не побегут вместе, но сразу же понял ответ. — Хорошо, давай-ка уберём их.
Арбалетчик уже был на последнем издыхании, но Велион всё равно перерезал ему сонную артерию, чтобы не продлевать агонию ни на секунду. Они с напарником взяли по подмастерью, и затащили их в кузницу. Проблем доставил Седой — его ноги судорожно дрыгались в посмертном уже макабре. Но, в конце концов, и мёртвый могильщик упокоился рядом с убившими его людьми. Велион взял лопату и расшвырял угли везде, где что-то могло гореть. Пола у кузницы как такового не было, его заменяла выложенная на землю и утоптанная глина, стены сделаны из камня, но деревянная крыша и многое внутри, в том числе куча угля, всё же годилось для огня.
— Может, договоримся, где сможем встретиться, когда всё уляжется? — предложил Шрам, когда они вышли из разгорающегося помещения. — Неплохо было бы ещё поработать вместе.
— Неплохо, — кивнул Велион, его лицо выражало полное согласие со словами товарища. — Но лучше нам не знать, куда направляется другой.
— Что ж, прощай.
— И тебе удачи.
Они ударили по ладоням и ушли каждый в свою сторону.