— С радостью. Но попрошу за это плату, — сказал Казир.
Азрарн засмеялся. Еще ни одной человеческой душе не доводилось слышать такого смеха во сне.
— Смело, слепой герой, — сказал князь. — Твоя плата может оказаться слишком высока. Назови ее, а там разберемся.
— В городе живет женщина. Ее слезы стали камнями этого кровавого ожерелья. Она — цветок и жаждет солнца. Моя цена — ее свобода.
Азрарн долгое время молчал. Позвякивала лишь сбруя волшебных лошадей. Слепой поэт спокойно ждал ответа, опершись на посох.
— Я заключу с тобой сделку, — произнес внезапно Азрарн. — Мы с тобой пройдем по моим залам. Я задам тебе один-единственный вопрос, а ты пропоешь свой ответ одной-единственной песней. Если в песне будет правильный ответ, ты получишь Феразин, я отпущу ее к солнцу. Но если ты ошибешься, я прикую твою душу в самой черной расселине Нижнего Мира, и мои собаки будут рвать ее до тех пор, пока она не превратится в пыль, которая встречается на земных дорогах. Теперь либо ты принимаешь мое предложение, либо уходи. Я отпущу тебя невредимым, потому что ты развлек меня.
— Один я не вернусь назад, Владыка Тьмы, — решительно ответил Казир. — Веди меня в свой город и задавай вопросы, а я постараюсь пропеть свой ответ так, чтобы он тебе понравился.
Так Казир оказался в Драхим Ванаште, куда смертные обычно не попадают.
Повсюду слышна была странная музыка, и дивные ароматы витали в воздухе. Ваздру вели его, пока он не оказался в громадном зале Азрарна.
Владыка Тьмы был очень гостеприимным хозяином. Он поставил перед гостем изысканные блюда и чудесные вина, рассказал, что кубки сделаны из малахита и рубинов, а подносы из самого лучшего стекла. Азрарн поведал ему, сколько свечей в серебряных канделябрах горят вокруг, пояснил цвет каждой драпировки и рассказал о мозаиках на полу. Он поведал певцу о царственных ваздру, о почитаемых эшвах, красивых демонах, невероятно прекрасных и изысканных, описал княгинь и слуг, отметил, как прекрасны формы их грудей и изысканны ароматы их волос и тел.
Князь демонов провел Казира по всему дворцу. Затем они поднялись наверх, и Азрарн объяснил гостю, какие башни сверкают на севере, какие на юге, какие парки простираются к востоку и к западу.
Азрарн рассказал ему о многочисленных городских строениях, бесчисленных лошадях в стойлах. Рассказал он и о немыслимых возможностях своей магии, о своих знаниях. Все это заняло много времени. Закончив, Азрарн мягко спросил:
— Все это принадлежит мне, душа поэта. Я могу получить все, что захочу. А теперь я задам тебе вопрос, и ты ответишь на него песней.
— Я готов, — ответил Казир и услышал вокруг перешептывание ваздру и эшв, приготовившихся слушать.
— Как ты думаешь, существует ли хоть что-нибудь, без чего я, обладатель всех этих сокровищ, не могу жить? — спросил Азрарн.
Ваздру зааплодировали, эшвы вздохнули. Они не знали ответа на вопрос князя. Казир на мгновение склонил голову, а затем, подняв ее, начал петь, как они и договорились с Азрарном.
Суть ответа Казира заключалась в том, что, несмотря на все невероятные богатства Азрарна, на все обширные и вечные царства под землей, ему нужно только одно: люди.
— Нами ты играешь, в нас — твое развлечение, — в заключение сказал Казир. — Ты всегда возвращаешься к нам, чтобы разрушить нашу славу, посмеяться после того, как обманешь нас. Если бы на земле не существовало людей, жизнь демонов и самого князя демонов была бы невыносимо скучной.
Когда все услышали это, ваздру презрительно закричали, но Азрарн молчал. На этом, однако, песня Казира не кончилась.
Слепой поэт пел демонам, навевая на них ледяной сон.
Он пел о том, как мор пришел с края мира и уничтожил жизнь на земле. Не осталось ни одного мужчины, ни одной женщины, ни младенца. Не было ни колдуний, склонившихся над зельями, ни князей, скачущих в поисках приключений, ни воюющих армий, ни прекрасных дев, выглядывающих из башен, ни младенцев, кричащих в колыбельках. Только одинокий ветер завывал над землей и шевелил травы. Солнце всходило и заходило над пустотой. Казир пел о том, как князь демонов кружил в облике ночного орла над беззвучными городами и пустынными землями. Ни одно окно не светилось, ни один парус не надувался в море. Князь искал людей. Но не осталось ни одного благородного сердца, которое можно было бы подкупить, ни одного жадного ювелира, которому можно было бы причинить зло. И на всей огромной земле не осталось ни одного человека, который с уважением или с ужасом мог бы прошептать имя Азрарна.
Демоны молчали. Последние слова песни поэта, казалось, превратили присутствовавших в лед.