— Дитя, — выдохнул он. — Где ты их нашел?
— Ее, не их, господа. И вовсе не я ее нашел, она нашла меня. Вроде игры в прятки. Она подала голос — я услышал. И вот никто уже не прячется.
— Боже мой, — снова замер с раскрытым ртом Д. В. Олкотт, уже двумя руками расширяя раны ломкого материала. Это твое?
— И мое, и не мое. Я принадлежу ей, а она принадлежит мне. Мы — одна семья.
Хранитель снова пристально посмотрел на мальчика, заглянув в его глаза.
— И снова верю.
— И слава Богу.
— Почему слава Богу?
— Потому что, если бы Вы не верили, мне пришлось бы уйти. — Мальчик чуть отстранился.
— Нет, нет, сиди! — вскрикнул хранитель. — Не надо. Но почему ты говоришь, что это, оно, владеет тобою, словно между вами есть связь?
— Потому что, — сказал Тимоти. Это — Неф, сэр.
— Неф?
Тимоти протянул руку и чуть отвел в сторону покров.
Глубоко из-под оберток папируса показались зашитые веки на старом лице, но взгляд можно было почувствовать. Пыль заструилась с ее губ.
— Неф, сэр, — сказал мальчик. — Мать Нефертити. Куратор побрел к своему стулу и потянулся за графином из хрусталя.
— Ты пьешь вино, мальчик?
— До сегодняшнего дня не пил, сэр.
Тимоти целую минуту сидел и ждал, потом м-р Д. В. Олкотт протянул ему стаканчик с вином. Они выпили вместе, и наконец м-р Олкотт сказал:
— Почему ты принес… гм… это — ее — сюда?
— Здесь единственное безопасное место в мире.
Хранитель кивнул.
— Верно. Ты предлагаешь мне… купить? Купить Неф?