— Не удалось, — сказала она с горечью.
— Глупая ты, — сказал Крис.
— Крис, — сказала Хари, — неужели ничего нельзя сделать?! Я хочу исчезнуть. Как мне просто и легко, когда меня нет!
— Не надо, Хари, — сказал Крис.
— Я не Хари, — сказала она тихо.
— Ну хорошо, — после долгой паузы сказал Крис, — хорошо. Может быть, твое появление должно быть пыткой, может быть, услугой океана, может быть, исследованием моего мозга — какое это все имеет значение, если ты мне дороже, чем все научные истины, которые когда-либо существовали в мире!
— Послушай, — сказала она. — Я на нее очень похожа?
— Была похожа, — сказал Крис. — Но теперь ты заслонила ее. Теперь ты, а не она, настоящая Хари.
И вдруг ему показалось, что она вовсе не слушала его ответа, а, задав вопрос, словно забылась, глядя куда-то в сторону.
— Хари! — испуганно окликнул он ее.
— Знаешь, — сказала Хари, — если лежать ночью и молчать, то мыслями можно уйти очень далеко и в очень странном направлении…
В центральной лаборатории тихо гудела аппаратура. Снаут сидел за пультом.
У Сарториуса были набрякшие красные веки, мешки под глазами и вообще, вид человека, который мало спит и много работает.
— Я думаю, — говорил Сарториус Крису, — коль скоро фантом появляется всегда только в момент пробуждения, то, очевидно, океан извлекает из нас рецепт производства во время сна, считая, что самое важное наше состояние — сон. Поэтому, естественно, надо пытаться передать ему нашу явь, мысли во время бодрствования.
— Каким образом? — сухо спросил Крис.
— Пучок излучения, — сказал Сарториус.
— Опять эта рентгеновская проповедь о величии человека, — усмехнулся Крис.
— Мы промодулируем этот пучок токами мозга кого-нибудь из нас, — не обратив внимания на иронию Криса, сказал Сарториус.
— Этот кто-то, конечно, я, — сказал Крис.
— Да.
— Почему?
— Вы здесь недавно, — сказал Сарториус, — ваше мышление более земное, об этом говорят и отношения с вашей… «женой»! Тип и чувственная основа вашего мышления наиболее соответствуют задаче.