Утверждения историка являются (скрытыми) предсказаниями.
Артур Данто
Общение есть обобщение.
Л.С. Выготский
Мысль изречённая есть ложь.
Ф.И. Тютчев
Отмечая прогностическую ориентированность отражения в живой природе, обратим особое внимание на то, как эта целевая функция представлена в человеческом мышлении и в коммуникативно-семантическом пространстве социальной памяти.
Психологи и методологи науки почти независимо друг от друга заметили, что всякое обобщение – основа категоризации, осмысления мира и устойчивого человеческого контакта – содержит экстраполяционный компонент, даже если суждение относится явно к прошлому. «Наполеон умер 5 мая 1821 года» – утверждая это, мы подразумеваем, что любые документы, обнаруженные в будущем, не вступят в противоречие с данным утверждением, а иначе их придётся квалифицировать как подделки.
Чем выше уровень обобщения, тем легче просматривается его прогностический мотив. Формулируя на основании проведённых экспериментов и наблюдений некоторую закономерность, естествоиспытатель утверждает, что в последующем эксперименты (наблюдения) при заданных условиях приведут к аналогичному результату. А если такие-то параметры ситуации изменятся, то иным будет и результат. Устремлённость в будущее столь же глубоко закодирована в обобщении, как его социальная адресованность и его сослагательная подоплёка.
В действительности сохраняется вероятность того, что учёный смог отследить не все условия эксперимента и изменение одного из неучтённых параметров изменит картину. Когда выяснилось, что, вопреки естественному убеждению И. Ньютона, скорость распространения сигнала конечна, его универсальная механика превратилась в предельный частный случай релятивистской механики. После того как были продемонстрированы эффекты сверхпроводимости, пришлось внести дополнительные уточнения в формулировку закона Ома, связанные с температурой проводника и т.д. Во многих случаях уже сегодня нельзя исключить, что простой физический эксперимент дал бы иной результат в центре Галактики – при высоком скоплении гравитационных масс, – вблизи чёрной дыры или на ранних стадиях эволюции Вселенной. Показано, что современные экономические законы не срабатывают в обществах с «не-западным» менталитетом или находящихся в психологически возбуждённом состоянии, и совершенно неясно, насколько и как они могут сохраняться в перспективе.
Драматическая ограниченность всякого конечного опыта обозначена в эпистемологии как принцип неопределённости заблуждения. Этот принцип дезавуирует кантовское различение «относительной» и «абсолютной» истин постольку, поскольку в исторически конкретный момент мы принципиально неспособны выделить те аспекты модели, которые безоговорочно соответствуют любому будущему опыту.
Но, если бы исследователи, опасаясь неизбежной критики «из будущего», стали избегать потенциально всегда уязвимых выводов, то наука свелась бы к скучным протоколам лабораторных экспериментов и непосредственных наблюдений. В таком случае вероятность недостоверных утверждений значительно снизилась бы, хотя, строго говоря, не свелась бы к нулю, поскольку констатация, выраженная языковыми средствами, всё равно несёт в себе следы адресованного обобщения.
Пожелай сам Господь Бог исчерпывающе изложить знание даже о строго очерченном предмете в форме дискретного текста, ему для этого потребовалось бы бесконечное количество слов. Прибегнув же к чувственному образу, в котором мотивы обобщения и экстраполяции скрыты глубже, чем в конструкциях словесных, приходится платить за это беспредельной вариативностью индивидуальных пониманий. Поэтому человеку не приходится уповать на небесное просветление, а формирование образов будущего, как и прошлого и настоящего, столь же потребно уму, сколь отмечено проклятьем исторической ограниченности…
Ничто не стареет так быстро, как будущее.
Станислав Лем
Упомянутые в самом начале модели будущего выглядят по прошествии времени курьёзными из-за их линейности. В свою очередь, линейность обусловлена прежде всего доминирующим идеалом и критерием научности – ориентацией на «динамические» (не «статистические») детерминации. На эту методологическую установку накладывались ещё два решающих ограничения. Во-первых, краткость ретроспективной дистанции, из которой выводились экстраполятивные ожидания, т.е. наиболее яркая текущая тенденция переносилась в неопределённое будущее. Во-вторых, маломерность (недостаточная системность) аналитической модели: экстраполяция строилась на основании изолированных дисциплинарных знаний – по экономике, энергетике, демографии, экологии и т.д. И, во всяком случае, теоретики дружно не жаловали всё, что относится к сфере «психологии».
Разумеется, самые выдающиеся умы были не в силах устранить указанные «ограничения», не располагая той масштабной (охватывающей более 13 млрд. лет), детальной и объёмной (демонстрирующей социо-природные, экономико-психологические и прочие связи) картиной прошлого, какую даёт современная наука. В сочетании же с методологической установкой эти ограничения вели к недооценке привходящих факторов, способных влиять на ход событий, и затемняли творческий характер эволюции. Отсюда и несвойственное живому прогнозированию жёстко «пророческое» содержание: образы будущего окрашивались в мрачные или в радужные тона, теряя исконно присущее им напряжение проблемности.
Но Психология – дама преехидная. Она посмеивается в платочек до тех пор, пока мы, забыв о ней, рассуждаем о прошлом и полученные выводы трудно подвергнуть попперовской процедуре «фальсификации». И хохочет до слёз при попытке без консультации с ней заглянуть хоть чуть-чуть вперёд. Действительно, в этом случае даже краткосрочные локальные прогнозы в сфере политики и экономики то и дело оказываются трагикомически провальными, подрывая престиж прогностической работы, а с ней и социальной науки вообще.
Со своей стороны, «идеалисты», склонные усматривать за историческими событиями преимущественно волевые решения выдающихся личностей, скептически относятся к научному прогнозированию – капризы гения непредсказуемы. Так образовалась печальная дилемма: либо «бездушные» прогнозы, либо «душевные» гадания. Впрочем, то же самое противоречие (между естественнонаучными и «гуманистическими» школами, аналитическими процедурами и «эмпатией») до сих пор будоражит и самоё психологическую науку.
Существенный прорыв в методологии комплексного прогнозирования связан с моделями самоорганизации (в разных странах они получили специфические интегративные названия: синергетика, теория диссипативных структур, теория хаоса или теория сложности). По мере того как обнаруживались единые механизмы возрастания и сохранения сложности в системах различного уровня организации, удавалось установить и классифицировать основные угрозы устойчиво неравновесным процессам, т.е. механизмы обострения и преодоления кризисов. Используя универсальную модель, прогнозист включает в её контекст сведения о специфике исследуемой системы, о её состоянии и текущих тенденциях.
Пророк огорчает народ и власть, а лжепророк радует их.
Иезекииль