- Мы заблудились, - ответил высокий. - И, слава богу, набрели на вас… Пистолет в правом кармане, - добавил он. - Вероятно, это вас интересует…
У нарушителей границы оказалась брезентовая палатка, ее поставили на «Здравствуй и прощай», рядом с чумом, накрыли ветвями и обложили снегом. Получилось тесное, но довольно теплое жилище.
Распаковав в присутствии задержанных их рюкзаки, Потапов извлек шерстяные одеяла, немного продовольствия, два автоматических пистолета кольт, компас, хронометр, топографические карты Адалая, призматический бинокль и фотоаппарат.
Высокий мужчина, назвавшийся Николаем Сорокиным, сообщил, что они плутали в горах целую неделю. Больной, Ивар Матиссен, ученик знаменитого исследователя Центральной Азии Свена Гедина, хотел пересечь зимой Адалай, а он, Сорокин, живущий в Кашгаре с 1919 года, согласился сопровождать путешественников. Аджан - проводник, оказавшийся, кстати, никудышным. Он совсем запутался в этом окаянном лабиринте хребтов и ущелий…
Утром больному стало немного лучше, и он что-то прошептал Сорокину.
- Господин Матиссен просит, чтобы вы поскорее доставили нас к вашему офицеру, - перевел Сорокин. - Он должен немедля известить свое консульство: там беспокоятся о его судьбе.
- Господину Матиссену придется обождать, - сухо ответил Потапов…
Так началась жизнь вшестером. Теперь Федор, Закир и Клим вынуждены были не только охранять границу, но и сторожить задержанных.
На вторые сутки, умываясь снегом, Сорокин заметил на скале насечки, которые каждый день делал Потапов. Сосчитав их, он тихонько присвистнул:
- Выходит, мы у вас в плену, а вы в плену у гор? Есть с чего запить. Надеюсь, гражданин Потапов, вы вернете нам флягу с коньяком?
- Коньяк останется для медицинских целей.
- Для медицинских? - усмехнулся Сорокин, щелкнув себя пальцем по кадыку. - Вы чудак, сержант! Аджан говорит, что если в горах произошел обвал, то отсюда не выбраться до июня. Как вы полагаете?
- Я полагаю, что вам придется сегодня полазить со мной по скалам: нужно нарубить стланца для костра.
- Не вижу смысла: днем раньше мы сдохнем или днем позже. Впрочем, пожалуй, вы правы: надо бороться, бороться, черт побери!
- Летит! - крикнул вдруг Клим.
- В самом деле, это аэроплан, - оживился Сорокин.
Где-то совсем низко над горами кружил самолет, но облака скрывали его от людей, и рокот пропеллера постепенно удалился и вскоре вовсе затих.
Матиссену становилось все хуже и хуже: он бредил и не мог поднять голову.
- Потапов, вы здравый человек, вы должны, наконец, понять, что торчать здесь по меньшей мере бессмысленно, - говорил Сорокин. - Раз путь на север закрыт, то пойдемте на юг, откуда мы пришли. А если вы намерены отдать здесь богу душу, так при чем тут мы? Отпустите нас. Мы с Аджаном унесем бедного ученого, попытаемся спасти его. Не будьте же так упрямы и жестоки. Ну что держит вас здесь? Что?
- Долг! - не утерпел Потапов.
- Долг?! - скривился Сорокин. - И много вы должны?..
Прошла еще неделя и еще неделя. В самом конце февраля Клим пошел с Аджаном за топливом. Близился вечер, а они все не возвращались. Потапов вызвал выстрелом с «Пятачка-ветродуя» Закира, приказал ему стеречь Сорокина с Матиссеном и отправился на поиски. С час, наверно, лазил он по леднику, прежде чем набрел на глубокую трещину, из которой отозвался Клим.