- Как будто от других родителей рождён. - Усмехнувшись подумал Ринч. - Мне в его годы, если делали замечание, то я непременно огрызался. Мне слово, а я в ответку пять. ...
Видимо от того, что у парня, во время усмешки немного дёрнулась грудная клетка, девушка зашевелилась: но в комнате, по причине прикрытых ставень царил полумрак, поэтому она продолжила свой сон. Она только сильнее прижалась к сильному телу своего мужчины и неразборчиво чего-то прошептала. Снова послышалось ровное, спокойное дыхание спящей девушки и парню большего больше было не надо.
Не пошло и двух часов, как автоколонна покинув Ринлев взяла направление на Юг, как её догнала вереница громко сигналящих автомобилей. На каждой машине был укреплён национальный флаг с государственной символикой, впрочем присутствовали штандарты и национально патриотических движений. И с самого начала преследователи повели себя очень агрессивно. В том, что это были именно преследователи, можно было и не сомневаться: как и в их намерениях.
Как только первая легковушка обогнала колонну, её водитель, сделал весьма опасный манёвр, - подрезал автобус идущий в голове колонны. Шофёр-межгорода, предпринял резкий манёвр уклонения от столкновения и экстренное торможение, и остановил машину в опасной близости от заблокировавшего путь автотранспорта. Мгновенье спустя, из стоявшей поперёк дороги машины вышел улыбающийся пассажир, в руках у которого был дробовик. Не слова не говоря, незнакомец вскинул его и почти не целясь, выстрелил в водителя везущего манифестантов домой. Как по команде, после выстрела, из других автомобилей повыскакивали молодые люди с битами и охотничьими ружьями и стали бить стёкла пассажирского автотранспорта, стрелять в воздух. Впрочем, некоторые боевики стреляли только в транспорт.
- Лежать твари! Лежать! ... Сдохните па...! ... - Выкрикивали бандиты, как-то слишком быстро входя в раж.
На фоне этой жуткой какофонии, были еле слышны испуганные вопли пассажиров, визг женщин и крики раненых. Но бандитам этого было мало. Их послали чтоб как следует запугать представителей более спокойных и лояльных к теперешней власти людей: поэтому боевики действовали жёстко, если не сказать жестоко.
Через несколько минут кромешного кошмара истязатели решили, что они достигли нужного эффекта подавления воли, и перешли к следующему этапу своей операции.
- Вылась падаль Ижманьская! Кто не вылезет - сожжём ... вместе с машинами!
В подтверждение того, что так оно и будет, в руках у нескольких боевиков появились бутылки с бензином. Правда, фитили на них пока не горели, но, все понимали - подпалить их, было секундным делом. Вот и двери пассажирского транспорта взломаны, возле них образовалось что-то вроде 'коридора позора‟: молодые верзилы стали в две шеренги.
- Выползайте на карачках твари...! - Орали боевики, размахивая дубинками и битами. - Кто не вылезет, - сожжём ...! ...
Выстрелы, крики, вид первой пролитой крови, угрозы: новые машины с бандитами - которые продолжали прибывать. Всё это на безоружных людей, которые не ожидали такого зверского налёта, действовало подавляюще. И пассажиры стали послушно выходить из автобусов. Выходящих из дверей пассажиров, сбивали с ног; били битами, пинали ногами. Даже природа остолбенела: поражённая творимым насилием, тяжёлые облака застыли в небе, деревья замерли, перестав шевелить своими густыми кронами. Все они были свидетелями творимого беззакония, и ничего нельзя было изменить.
- На карачки ... твари! Ползите жуки навозные! - Орали палачи и обрушивали своё окровавленное оружие на головы и спины беззащитных людей. - Где ваш князь Гришка? ... Что, защитил он вас...? Подстилки Грыдицкие⁴! Молчать с...!
Временами, мучители выхватывали кого либо из ползущих пассажиров, оттаскивали в сторону и заставляли кричать свои националистические кричалки. Первой такой их жертвой стал молодой парнишка - он, несмотря на обильно сыплющееся на него побои и угрозы, наотрез отказался это делать и его пристрелили - на виду у всех: как говорится в назидание. Парень вопреки ожиданиям палачей сразу не упал, а постоял ещё пару секунд, пока его свалил второй выстрел. Все остальные, зная чем это для них может закончиться, делали всё, что от них требовали мучители. Однако и это их не спасало от издевательств, садисты всё равно находили к чему придраться и избивали выбранного ими человека невзирая на возраст и пол. Создавалось такое впечатление, что боевикам попросту нравился сам процесс истязания людей. Как волки ворвавшиеся в овчарню, нацисты кидались от одного пленённого к другому и в буквальном смысле зверели от вида проливаемой ими крови.
- Жрите стекло с...! - Брызжа слюной орал худощавый, прыщавый подросток, чьи худо сильные удары не приносили должного эффекта и он старался взять изобретательностью. - Всем жрать!
Благо для истязаемых людей, его призыв никто не поддержал - почти никто. Основная масса стала требовать чтоб пассажиры, возвращавшиеся с митинга в Ринлеве в свой родной Рильд⁵, ползая на четвереньках, собрали руками всё битое стекло и заполнили им карманы. Впрочем, наци этим не ограничились, пришлось избиваемым жертвам засыпать мелкие осколки себе за пазуху.
- Быстрее ... собирайте! Если всё не соберёте ..., все здесь поляжете! Мы вас научим вы...и родную Житицу любить!...
Была среди палачей и небезызвестная 'труженица тыла‟, заготовщица зажигательных бутылок - Яночка. Трудовые раны на её пальцах были заклеены пластырем; ладони болели так, что о том, чтоб взять в руки биту, не могло быть и речи. Поэтому она, извергая грязные проклятья и визжа от перевозбуждения: как орудие избиения использовала свою тяжёлую обувь стиля милитари. Садистка 'подлетала‟ к выбранной ею жертве и с разбегу била: стараясь причинить этим ударом максимальный вред. Она как фурия металась меж своих обречённых соотечественников и выплёскивала на них свой животный гнев. Впрочем, даже она не выделялась на фоне беспредела творимого её соратниками. Вечерело, на округу опускались сумерки. И в последних отблесках уходящего дня, выбитые окна автобусов, выглядели особо зловеще, - они как пустые, мёртвые глазницы огромных черепов многоглазых гигантов, взирали на всё происходящее вокруг. Да и алый закат, в сочетании с устроенной бойней, воспринимался как кровавый предвестник надвигающейся беды.
Жители южной области Житицы, уже не надеялись выжить в разыгравшейся преисподней, они, доведённые многочасовыми побоями до отчаяния люди, ждали когда этот ад закончится - надеялись на скорую смерть - которая станет избавлением от непереносимых издевательств.
В одной, ничем не примечательной легковой машине - если не считать сильно тонированные стёкла, слегка приоткрылось окошко. Стоявший рядом мужчина в потёртом охотничьем камуфляже, мгновенно на это отреагировал - наклонился и, кивая, выслушал все, что ему сказал некий особо важный господин с сильно заметным акцентом. Оконце закрылось и машина, плавно тронувшись, она уехала - никчему было здесь засвечиваться иностранному гражданину: всё должно выглядеть как последствия разбушевавшегося народного бунта. Во время революции невозможно избежать 'перегибов‟.
Через несколько минут, после исчезновения таинственной машины с всемогущим пассажиром, уже упомянутый 'мужичок-охотник‟, жестами подозвал к себе нескольких своих подчинённых: - 'Хватит, мы достигли должного..., грузите выживших и отправляйте их дальше. После чего разберитесь с трупами - от них недолжно остаться и следа. Хотя нет. Пригоните трактор и прикопайте убитых, но сделайте это на виду у этих дрожащих тварей...‟. - Говорилось это обыденно и спокойно, как будто не было рядом побитых автобусов, их полуживых пассажиров, луж крови и нескольких трупов лежащих в придорожной канаве.
Когда приехал небольшой экскаватор и в пару приёмов присыпал землёй убитых, жители Рильда подумали, что всё окончено, и пришёл их черёд помирать: - 'В автобусы, живо! Поторапливайтесь жуки навозные! ...‟ - Закричали боевики, получив новое указание. Но никто из жертв не тронулся с места: ко всем пришла мысль, что эти большие машины и станут их братским крематорием. Ведь не зря в арсенале у их мучителей были бутылки с зажигательной жидкостью.
- Что стоите ослы! Живо в автобусы! - С эти криками на людей, опухших от побоев до неузнаваемости, обрушилась новая волна ударов. - Мы вас отпускаем! Но вы должны у себя рассказать, что если у вас кто-либо будет перечить нашей революции, то мы отправим к вам свой 'поезд дружбы‟: и выкосим всю скверну! Живо твари - пока мы не передумали!