Сборник «Шорских сказок и легенд» был подготовлен моим отцом, Андреем Ильичом Чудояковым, ещё в 1985–1986 годах. Основу сборника составляют сказки, которые он сам записал на магнитную ленту, перевел на шорский и русский языки. С течением разных обстоятельств книга не вышла в свет при его жизни.
И вот сборник издан. Мы благодарны всем, кто способствовал появлению этой книги. Особая благодарность депутату Законодательного собрания Кемеровской области Надежде Михайловне Печениной.
Горная Шория является частью южной Сибири — родиной шорцев, издавна отнесённых к «лесным народам», каковыми были и тюрко-язычные алтайцы, телеуты, теленгиты, телесы, челканцы, тубалары, кумандинцы, тувинцы и другие народы, населявшие Восточные и Западные Саяны, Хангайское нагорье, русский Горный Алтай и монгольский Алтай, занимавшие территорию от бассейна Селенги до верховьев Иртыша на севере, а на юге — до северных окраин пустыни Гоби.
В климатическом и природном отношениях Горная Шория резко отличается от природы и климата южных районов, надёжно защищённых от северных ветров высокими горами и менее страдающих от изобилия атмосферных осадков, особенно в зимние периоды времени. Если на Южном Алтае, в Саянах и Минусинской котловине природные условия были благоприятны для круглогодичного пастбищного скотоводства, то северный Алтай и Горная Шория из-за глубоких снегов такими условиями не располагали.
В прошлом образ жизни аборигенного населения Горной Шории и Саяно-Алтая определялся географическими, климатическими и природными условиями. Как и у других «лесных народов», у шорцев издавна было многоотраслевое хозяйство: охота, скотоводство, мотыжное земледелие, кузнечное ремесло, гончарное производство, ручное ткачество и т. п.
В связи с тем, что в Горной Шории в изобилии водились различные животные, лесные птицы, а в горных речках — речная рыба, в их хозяйстве охота и рыболовство занимали значительное место, однако не в такой степени, как сообщают нам путешественники. В XVIII–XIX веках, когда всё население Сибири, в том числе шорцы, платили дань русскому царю мягкой рухлядью — пушниной. «Инородческое» население промыслом занималось поневоле. Вся добыча охотников уходила в казну в виде уплаты дани. Самим охотникам от промысла почти ничего не оставалось.
В Горной Шории из-за глубоких снегов практиковалось стойловое содержание скота. В количественном отношении оно не шло ни в какое сравнение со скотоводством в южных районах региона.
Если в хозяйстве у алтайских, хакасских, тувинских скотоводов насчитывались десятки, сотни, у особо богатых даже тысячи голов скота в лучшем случае, то в шорских хозяйствах счёт скоту вёлся на единицы и десятки, лишь у немногих хозяев скот исчислялся десятками голов.
Однако у некоторых «кузнецких татар», то есть у шорцев, было достаточно много скота. Об этом свидетельствуют русские письменные источники начала XVII века. Вот один из них: «… и для де государевы службы и для киргизских вышских людей у кузнецких татар и юртовских татар покупают они лошадей дорогою ценою. А кузнецкие де таможные целовальники емлют с них государевы пошлины со всякой лошади с рубля по гриве». В качественном отношении стойловое содержание скота было прогрессивным способом хозяйствования.
Одной из основных отраслей натурального хозяйства шорцев было мотыжное земледелие, дошедшее в своём развитии до плужной обработки земли. Развитию земледелия способствовали две причины: плодородные земли и опыт земледельческого производства в южной Сибири с глубокой древности. Там, где жили шорцы, земли, в основной своей массе, черноземные и плодородные. Это бассейны рек Аба, Сары Чумыша, полустепная часть бассейна реки Кондомы и долина реки Томи, начиная от устья реки Мрас-Су. Именно об этих местах с восхищением пишет А. Н. Державин в конце прошлого века: «При своих многократных экскурсиях по Кузнецкому округу я видел весёлую долину Ини, жизнерадостную — Кондомы, величественную — Томи, неприветливые и безлюдные долины Усы, Терсей, Тайдона, оголенные и печальные предгорья Салаирского кряжа — холмы, идущие от села Бачатского к вершинам реки Абы; с высоты Каракана смотрел в сторону села Бачатского на обширное приволье черноземной равнины; проезжая из села Баннова в село Борисово по возвышенности с прекрасными лугами, между Иней и Томью, я любовался на отдельные очертания Алатау, с вершины которого спускается сплошная тайга к Томи, и мне всюду думалось: вот счастливый край, где даны блага человеку — черноземная почва, обилие воды, а в недрах земли каменноугольное богатство; какое счастливое сочетание условий для благосостояния будущего населения».
В южной Сибири земледелие возникло рано и было развито не только в районе Горной Шории, но и в других районах Саяно-Алтая. Известный историк С. В. Киселев отмечает, что в южной Сибири земледелие занимает важное место уже в андроновском хозяйстве (1700–1200 лет до н. э.), а в тагарскую эпоху (1700–100 лет до н. э.) оно достигает уже уровня поливного земледелия. «Вода для оросительных каналов иногда проводилась за 15–20 км». Земледелие получает дальнейшее развитие и в последующие эпохи. В период образования древнетюркского каганата на Алтае существует поливное земледелие, возникшее в середине I тысячелетия н. э.
На древность шорского земледелия указывают многие данные, например, шорская легенда о двух братьях Темир-Кириш и Кола-Кириш, записанная Л. П. Потаповым у старика Тулбаева из рода Кобый. «Братья были замечательны, тем, что у них на пупах росла пшеница, и они занимались земледелием. От них произошёл род Кобый»; показателен аграрный шорский календарь: по-шорски август называется «аш кесчен айы» («месяц срезывания хлеба») а сентябрь — «ортон айы или уртун айы» («месяц обжигания»), то есть молотьбы хлеба способом обжигания: шорское название поля — «кра» или «тарвалыг», «тарвалы». В районе г. Междуреченска Кемеровской области, напротив шорского посёлка Карай, подножье горы называется «тарвалыг пук» («пашня»); в пятнадцати километрах от г. Новокузнецка, выше посёлка Абашево, было шорское селение Тарваган («пашни»). Все эти слова, имеющие общий корень с «тара-» («боронить»), или «таар абылом» «мотыгой копать землю для посева», восходят к общетюркскому корню «таранчи» — «земледелец», или «тарлаг». «В надгробных надписях IX–X вв. встречаются слова „ангыз“ — поле, пашня и „тарлаг“, которое в древности и в современном хакасском языке означает пашня», — пишет Кызласов. О древности шорского земледелия говорят и шорские фамилии, например, Арбачаков. Эта фамилия происходит от слова «арба» («ячмень»), Арбачаковы — это люди, которые сеяли ячмень, или мастера по выращиванию ячменя. На древность шорского земледелия указывают и обряды. Многие обряды шорцев никак не вяжутся с нашей охотой. Например: обряд «задабривания» хозяев гор по прибытии на место промысла. Л. П. Потапов отмечает, что все народы Северного Алтая (кумандинцы, тубалары, челканцы и шорцы) по прибытии на место охоты, остановившись у подножья той или иной горы, совершали обряд «задабривания» «хозяев» горы путём брызгания «абырткой» — изделием из ячменной муки, продуктом земледельческого труда. У шорских охотников на промысле основными продуктами питания были опять же ячменная мука и мясо «согума» — лошади, специально предназначенной для забоя на месте охоты.
Едва ли не самой основной отраслью натурального хозяйства шорского населения юга индустриального Кузбасса являлась чёрная металлургия. Железо, открытое в Минусинской котловине ещё в середине тагарской эпохи (V–IV вв. до н. э.), впоследствии получившее повсеместное распространение, сыграло решающую роль в жизни всех народов региона, главным образом в земледелии и военном деле. Оно добывалось в разных местах Алтая. «Памятниками этого являются многочисленные железные рудники, „чудские ямы“. Они расположены не только в горах, окружающих Минусинскую котловину, — на острогах Саян и Алтая в Кузнецком Алатау, но и в центре Минусинских степей. Например за рекой Тубою».
Выплавка стали, что уже свидетельствует о высоком уровне достижения материальной культуры, и дальнейшая обработка изделий из неё с древнейших времён находилась в руках «лесных народов» Саяно-Алтая. Ещё до создания первого тюркского каганата различные железные изделия алтайских мастеров шли в уплату дани многим завоевателям, в том числе жуань-жуаням. Известны слова жуань-жуаньского Анахуаня, сказанные в адрес вождя туг-ю: «Ты — мой плавильщик, как осмелился сделать такое предложение?»
Плавильщиками были «лесные народы», но кузнецами назывались шорцы. Сталь, выплавленная шорскими мастерами, в начале XVII века получила высокую оценку русских казаков. О качестве стали, выплавляемой шорскими металлургами, сохранилась немало сведений, мы ограничимся одним из наиболее ранних, относящихся к 1660 году. «Пленный поляк, возвращённый из Кузнецка, рассказал мне чудеса об обилии хорошего железа у тех людей, которые действительно недаром и исконно получали это имя и зовутся „кузнецами“. Он сказал, что там живут какие-то дикие, боязливые люди татарского племени из Кондабской (Кондома. — А.И.) и из неких других орд. Они копают железо, куют железные горшки, котлы, тазы, малые и большие, как кто попросит, (размером) хотя бы и с самую большую кладь. А куют они за небольшую цену: дай ему мешок ячменя, а он тебе даст железный горшок или таз. А железо это наилучшее».
Кустарный способ выплавки стали шорскими кузнецами был описан ещё в начале XVII века. Об этом свидетельствует наказ царя Михаила Фёдоровича 1622 года воеводе Баскакову. Примерно сто лет спустя, в 1739 году, академик И. Гмелин, посетивший шорскую деревню Гадеву на р. Мундыбаше подробно описал производство железа кондомскими шорцами. Ещё через 300 лет, в 1940 году, писателю А. И. Смердову довелось увидеть в колхозе «Кызыл Шор» выплавку металла колхозными мастерами древнейшим сыродутным способом.
«Шорские железоплавильные аппараты не являются изобретением XVII–XVIII столетий, — пишет Я. И. Сунчугашев, — а, надо полагать, бытуют, бесспорно, с древнейших времен, по крайней мере — с эпохи бронзы».
«Широкое распространение чёрной металлургии у шорцев так поразило русских, что они стали звать местное население кузнецами, Кузнецким звали и острог, поставленный в этой земле», — пишут авторы «Истории Кузбасса».
Эти основные отрасли натурального хозяйства определяли социальную жизнь аборигенного населения южной Сибири, начиная с середины VI века, то есть с периода образования первого тюркского каганата — государственного устройства как «лесных народов», так и степных скотоводов. (Многоотраслевое хозяйство существовало до VI века).
На базе указанных отраслей натурального хозяйства и зарождавшейся ранней феодальной государственной структуры развивались духовная культура и образ жизни «лесных народов», в том числе далёких предков современных шорцев.
Издавна шорцы вели осёдлый образ жизни, ибо ведение натурального хозяйства и кузнечное ремесло — привязывали население к определённой местности.
Переходу к осёдлости содействовали также географическая среда, климатические и природные условия. В горах и предгорьях Горной Шории снег в несколько метров глубиной, становится естественной преградой для круглогодичного пастбищного скотоводства, исключает тебеневку и передвижение с одного места на другое, приводит к стойловому его содержанию.