— Я не сладкая, — огрызаюсь я. — И не твоя, если на то пошло.
Он наклоняется, вдыхая мой аромат.
— О да, ты такая сладкая. Ты пахнешь как липкая сахарная вата в теплый летний день. Вероятно, ты такая и на вкус.
— Ты чувствуешь запах масла, болван. — Мне хочется, чтобы слова звучали сурово, но больше похоже на поддразнивание. Что он со мной делает?
— Сходи со мной на свидание, — говорит он, игнорируя мое замечание. Я не куплюсь на это. Почему сейчас? Мы оба в этом городе больше года, и это первый раз, когда мы вообще так много разговариваем.
— Почему ты приглашаешь меня на свидание сейчас? Закончились местные киски, и теперь ты спустился на самое дно? Спасибо, но нет.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, отступая, чего не хотела делать. Я хотела, чтобы он отступил, чтобы ушел из моего личного пространства, но этого не произошло. Я совсем растерялась и немного разозлилась. Я хотела его с тех пор, как он появился в городе, но он ни разу не предпринимал попыток. Теперь он неожиданно подкрался и хочет пойти со мной на свидание. Что-то здесь не так, и я не хочу в этом участвовать не зависимо от того, о чем умоляет мое тело. И не хочу, чтобы он действительно проделал все то, о чем говорил, что хочет со мной сделать. «Не-а», — вру я сама себе.
Он хватает меня за талию, притягивая обратно к себе, и наши тела сливаются. Мне не может не нравится чувство, когда он прижимается ко мне. Мое тело настолько наслаждается физическим контактом, что практически хочется плакать. Одиночество, которое я испытывала, выходит на передний план, разливаясь в груди и напоминая, сколько времени прошло с тех пор, как кто-то обнимал меня.
— Единственная киска, которая мне нужна и о которой я думал, — твоя. — Он произносит слово «киска» так, будто злится на то, что должен использовать его. Это безумие, потому что совсем недавно он говорил более грубые слова. — На самом деле, я думал о ней так чертовски много, что, похоже, не мог выполнять свою проклятую работу. Но больше я не намерен ждать. Может, после того, как заполучу тебя в свою постель, смогу быть в здравом уме и на самом деле покончу с тем, ради чего приехал сюда.
— Нет, — повторяю я не очень убедительно.
Со мной что-то не так. Я сломалась. Я позволяю ему трогать меня, и даже не борюсь с этим. Черт. Но мне не хочется с этим бороться. А почему я должна? Я двадцатидвухлетняя девственница, чье тело жаждет внимания. Возможно, пришло время сорвать вишенку. Может быть, он ищет, как поразвлечься, покувыркаться и вытравить меня из своего организма. Для начала, я не понимаю, как так получилось, что он хочет меня, но это может сработать. Я вижу, как другие женщины в городе смотрят на него. Они все время с ним флиртуют, но шериф всегда остается профессионалом. До сих пор. Мне нравится мысль, что я, возможно, заставила его дать слабину, даже если это неправда.
— Я надену на тебя наручники, заберу в участок и буду держать тебя там, пока ты не согласишься, — наклонившись, шепчет он мне на ухо. — Или просто подожду, пока все не покинут участок, а потом буду лизать твою киску, пока ты не согласишься.
Обхватив мочку губами, он посасывает ее, а затем легонько прикусывает. От потрясающих ощущений с моих губ срывается стон.
— Черт. Не издавай этот звук, когда мы на публике. — Он отпускает меня, и тогда я вспоминаю, что мы стоим в центре города у закусочной. Я оглядываюсь, но, кажется, никто не смотрит в нашу сторону. Ничего особенного не происходит.
— Ладно.
— Ладно? — повторяет он, приподнимая брови, будто не верит мне.
— Ага, ладно. Я схожу с тобой на свидание.
Его тело немного расслабляется, хотя я и не замечала, что он был напряжен.
— Дай мне свой номер.
Он достает свой телефон, и я вижу на заставке свою фотографию. На ней я стою в автомастерской и, похоже, смеюсь над чем-то. Я выхватываю из его рук телефон.
— Что это, черт возьми? — Я смотрю на фотографию, но он забирает обратно свой телефон.
— Сегодня вечером я сделаю получше. — Он игнорирует мой вопрос, будто нет ничего странного в том, что на заставке его телефона моя фотография. Я делаю вид, что потрясена, но на самом деле мне хочется прыгать от радости — как ботанка в старшей школе, которая только что узнала, что на нее запал квотербек.