Она сказала это весело, и Энтрери улыбнулся. Двайвел и впрямь привлекательна: у нее красивое лицо, она умеет прекрасно одеться и при этом обладает острым умом, проницательностью и умением разбираться в людях.
– Ну и как тебе новый товарищ? – вдруг спросила она.
Энтрери удивленно уставился на нее – умеет же она сменить тему.
– Да меч же, – с притворным раздражением пояснила она. – Теперь ты его хозяин. Или он – твой.
– Я его хозяин, – выделяя каждое слово, ответил Энтрери, кладя руку на костяной эфес. Двайвел недоверчиво поглядела на него.
– Наш поединок с Когтем Шарона еще не состоялся, – признал убийца, – но я не думаю, что меч настолько могуч и мне следует его бояться.
– А разве Джарлакс не думал то же самое о Креншинибоне? – невинно поинтересовалась хафлинг, и Энтрери насторожился.
– Он возвел хрустальную башню, – продолжала всеведущая Двайвел. – А это, если верить старым мудрецам, одно из самых заветных желаний кристалла.
Энтрери хотел спросить, откуда ей известно все это: о кристалле, о Даллабаде, о башне и о том, кто за этим стоит, но воздержался. Само собой, Двайвел все известно, она всегда все знает – и это один из секретов ее притягательности. В частых беседах Энтрери дал ей достаточно намеков, чтобы она сама обо всем догадалась, к тому же у нее было много осведомителей. Если Двайвел Тиггервиллис узнала, что у Джарлакса есть некий предмет по прозванию Креншинибон, то она наверняка сразу отправилась к мудрецам и хорошо заплатила им за сведения о всесильном осколке.
– Он думает, что владеет кристаллом, – сказала она.
– Не надо недооценивать Джарлакса, – предупредил убийца. – Многие совершили эту ошибку и сейчас мертвы.
– Не надо недооценивать кристалл, – решительно парировала Двайвел. – Многие совершили эту ошибку и сейчас мертвы.
– Что ж, тогда они стоят друг друга, – небрежно бросил Энтрери. Он положил подбородок на ладонь и, поглаживая безупречно гладкую щеку, задумался. – Джарлакс умеет управлять Креншинибоном, – наконец изрек он.
Двайвел молчала.
– Более того, – продолжал убийца, стараясь разобраться в собственном отношении и обращаясь больше к себе, чем к ней, – он примет союз с Креншинибоном, если тот окажется равен ему. Вот разница между Джарлаксом и мной. Если нужно, он сделает кристалл компаньоном и найдет способ объединить цели.
– Но у Артемиса Энтрери не может быть компаньонов, – вставила Двайвел.
Убийца снова задумался и даже мельком глянул на свой новый меч, обладавший и проницательностью, и умением подчинять; оружие, чей дух необходимо укротить, если хочешь действительно владеть им.
– Это так, – согласился он. – Компаньонов у меня нет, да я и не хочу. Этот меч – мой, и будет мне служить. Только так.
– А если нет?
– А если нет, то окажется в едкой пасти черного дракона, – с такой яростью проговорил Энтрери, что Двайвел поверила.
– Кто же тогда сильнее, – отважилась спросить она, – Джарлакс, который умеет поступаться своей исключительностью, или одиночка Энтрери?
– Я, – ни мгновения не колеблясь, ответил он. – Может, сейчас Джарлакс и думает иначе, но среди его окружения рано или поздно найдется предатель, который его и свергнет.