"Я вернусь сюда позже, ничто мне не помешает," – пробормотал он себе под нос, и сам удивился тому, насколько неуверенно и лживо это прозвучало.
– Доктор Ларс Хеймдалль, будучи сам продуктом эксперимента, наконец смог найти решение…
Седрик обернулся на мгновение, чтобы мельком заметить, что диктор в этом музейном ролике – хорошенькая низшая, – показывает на фотографию какого-то старого низшего. В нем было что-то неправильное, но у Седрика не было времени всматриваться. Он шагнул за порог музея, и экран моментально потух, как и свет, льющийся с потолка, и сияние, подсвечивающее стеклянные резервуары, – все погасло в одно мгновение, словно бы никогда не существовало.
Плевать на новых людей, на происхождение и вообще на все если это будет стоить ему последнего члена команды и последнего по-настоящему преданного друга. Седрик нажал на сенсорную панель, и створки двери отгородили его от всех тайн, которые он так долго искал. Капитан развернулся и захромал прочь, мысленно повторяя путь, который надо проделать до дока.
Не успел Седрик пройти и несколько ответвлений, как за углом в дальнем конце коридора послышался шорох и уже знакомое сипение. Седрик выключил фонарик и замер, прислушиваясь, а затем осторожно двинулся назад. Кажется, пока тварь не заметила его. Он развернулся, обдумывая, как обойти это ответвление коридора и щелкнул выключателем фонарика. Луч света пролетел по темному коридору и уткнулся в лоснящееся брюхо еще одной твари. Раздался знакомый то ли рев, то ли визг, и тварь, которую выхватил из темноты луч фонарика, с топотом заковыляла к Седрику. В ответ с другой стороны коридора раздался такой же визг и частый топот. Капитан лихорадочно шарил лучом фонарика по стенам, пытаясь найти хоть какую-то дверь, за которой можно было бы спрятаться. Луч фонарика осветил темный проем, и Седрик рывком бросился в него и с силой ткнул пальцем в сенсорную панель, поблескивающую в свете фонарика. Панель осталась черной, створки двери не шелохнулись. Луч фонарика метнулся по комнате, освещая маленькую каморку, без мест, где можно укрыться, с единственной дверью – той, в которую Седрик только что зашел. Сипение раздавалось уже у него за спиной, и капитан рывком обернулся. На пороге двери на свет фонарика шагнула, сипя, черная, лоснящаяся и мелко вибрирующая фигура. Из черной жижи выступали только челюсти, зубы на которых казались слишком длинными, и кончики костей пальцев, словно когти, торчали из лоснящейся субстанции. На месте глаз у твари было два глубоких черных провала. Седрик сделал шаг назад и, упершись спиной в стену, приготовился сорвать приз за самую бездарную и глупую смерть.
Все это время Анна плыла в черной пустоте. Ее сознание растворялось, становясь аморфным. Она не понимала этого, и не могла осознать что с ней. Последним ее воспоминанием, навеки застывшим в памяти, как насекомое в янтаре, стала разверзнутая пасть чудовища. А затем наступила пустота.
Ей было больно, особенно в первые несколько секунд когда тварь вцепилась ей в горло, разрывая плоть. До этого никто не смел причинять боль Божественной. Анна даже не поняла, что произошло.
И сознание помутилось. Робот… – пронеслось сквозь туман, окутавший мозг.
Ей показалась, что та металлическая машина – ее единственная надежда. Ведь он же должен? Конечно должен! Это кукла, принадлежащая ей, кукла которая придет по первому зову…
Дальше мысль не пошла. Все вокруг заполнил кроваво-красный туман, растекшийся по окружающему.
Анна понимала, что умирает. И сопротивляться не было сил.
ТАК ЧТО, УБЬЕШЬ ЕЕ?
Ехидный голос с потолка оборвал поток моих мыслей. Я усмехнулся. Убивать Божественную мне не хотелось, но и так же не хотелось чтобы она жила.Ладно, что ты можешь предложить? – спросил я станцию. – Допустим, девку нужно как-то починить. Но как?
ЕСТЬ ОДНО УСЛОВИЕ.
Станция выдержала театральную паузу, чтобы завладеть моим вниманием. Я наклонил голову вбок, показывая ему что готов слушать.
ЕЕ МОЖНО СПАСТИ, ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ ОНА СТАЛА ТВОИМ ПИТОМЦЕМ.
Ага, вот как. Эта станция, однако, примитивна и мыслит исключительно ради своих дурацких закидонов. Если я отказался играть по ее правилам, то все равно буду играть, но только по своим. Формально по своим, потому что это все равно остаются правила станции.
ЛЮДИ ДОЛЖНЫ ПОДЧИНЯТЬСЯ МАШИНАМ. ТЫ – НЕ ЧЕЛОВЕК, ОНА – ЧЕЛОВЕК.
О как. Интересно.
Подумав, я согласился. Нет, не из-за соображений мстительности. Почему-то вдруг мне подумалось, что это неплохая идея – сохранить Анне жизнь. Может и даже перевоспитать ее.
Лишь только я дал свое согласие, как передо мной распахнулись двери.
УХОДИ – велела мне станция. ТЫ НЕ ДОЛЖЕН ВИДЕТЬ ПРОЦЕСС ПОЯВЛЕНИЯ ПИТОМЦА.Это еще почему? – спросил я. Закидоны станции удивляли меня все больше и больше.