Голос показался удивленным. На пару секунд он замолчал, видно, подгружал значение нового слова. А затем произнес:
ТЫ – НЕ БИОЛОГИЧЕСКАЯ ФОРМА ЖИЗНИ, У ТЕБЯ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ РОДИТЕЛЕЙ.
Ха, вот уж удивил так удивил! Сказал, как отрезал! Но ведь в каком-то смысле он прав. А ведь я только сейчас осознал, какую ошибку едва не совершил! Я вспомнил, что он говорил, когда его манипуляторы тащили Анну. «Ненавижу людей», или что-то в этом духе. Что ты сделал с Анной?!
Не то, чтобы ее судьба так уж сильно меня волновала. Но внезапно всплывший в памяти образ напуганной девушки вызвал неоднозначные ассоциации. Да, она мерзавка, да она кровожадная психопатка, но все же…
Я С НЕЙ ПОИГРАЛ – хихикнул голос, – ХОЧЕШЬ И ТЫ ПОИГРАТЬ?
Ага, правила поменялись. Теперь я буду хозяином и игроком. Если она еще жива.Хочу, – кивнул я, – веди меня к ней.
ИГРАТЬ? ЗДОРОВО! СО МНОЙ ТАК ДАВНО НИКТО НЕ ИГРАЛ!
Голос, как мне показалось, прозвучал воодушевленно. В тот де миг в коридоре вспыхнула синяя искра и росчерками унеслась во тьму, оставляя за собой сверкающий луч.
Это поводок, понял я. Мне нужно идти за ним. Ни слова не говоря, я шагнул вперёд.
Тьма вокруг ходила ходуном. Седрик плыл в странном мареве, где-то между реальностью и бредом. Он чувствовал боль, но не смог бы даже сказать, что именно болит. Нога? Голова? Все тело? От этой боли казалось, что темнота вокруг пульсирует красным. Седрик даже не мог сказать, открыты ли его глаза. Все равно ничего не видно. Он, кажется, снова нырнул в небытие, и ему казалось, что какой-то поток уносит его прочь, убаюкивая на мягких волнах его пылающее от боли тело.
"Кэп! Кэп, это Фергюс! Прием!"
Голос звучал словно бы издалека, и Седрику хотелось отмахнуться от него, хотелось остаться качаться на этих мягких волнах, не возвращаться в реальность, где нет ничего кроме боли, темноты и тесноты.
"Прием!"
Голос звучал все настойчивее и ближе.
"Прием!"
Словно бы кто-то схватил его за шкирку и вытащил из успокоительного марева в жестокую реальность.
– Прием!
Голос старпома раздавался сосем близко. Рация! Где же она? Не поднимая головы, Седрк пошарил вокруг. Ничего. Только колючие обломки бетона и пыль. Колючие обломки и пыль справа и слева, колючие обломки и пыль на самом капитане, целая гора пыли и обломков ниже колен. Голова кружилась, и с каждым движением казалось, что узкий тоннель наклоняется куда-то вбок. Несколько минут Седрик безуспешно шарил руками в темноте, прежде чем понял, что вокруг тишина. Старпом больше не вызывает его. Может, это все вообще было частью бреда? Седрик принялся шарить вокруг еще усерднее, невзирая на головокружение, дурноту и боль. Наконец, его пальцы нащупали среди пыли и осколков где-то в дальнем углу пыльный корпус.
– Фергюс! Фергюс, прием! – Седрик сам удивился, как тихо и блекло звучит его голос.
Молчание.
– Фергюс, прием! Это Седрик! Прием!
Молчание.