— How many times can I say that?!
Индус вновь расплылся в улыбке.
— Leila, don't be angry.
— He — man, but card personality — a female!
— Leila, this is the last time, I promise!..
Лейла, или как там ее, вернула мне карту. Индус жестом показал, чтобы я проваливал. В смысле — шел в пакгауз и работал. Девушка направилась к Джито; в коридоре прозвучал ее сердитый голос:
— Djito, it's no joke!
Мой новый работодатель еще раз — вполне недвусмысленно — указал жестом, чтобы я не торчал в коридоре, а шел туда, куда парой минут ранее отправилась привезенная им смена: в служебное помещение.
Я не стал дожидаться, чем закончится разговор местной сотрудницы с этим субъектом. В 07:55 по местному времени, в тот самый момент, когда я воспользовался чужой магнитной карточкой и вошел в служебную зону пакгауза, я перестал быть туристом и законопослушным гражданином.
Начиная с сегодняшнего дня, с этой минуты, я нелегал, гастарбайтер, нарушитель закона.
За сдвижной дверью оказался еще один коридор. Здесь уже довольно прохладно; волна волглого холода распространяется от большого дверного проема. Дверь или ворота в этой части пакгауза отсутствуют; сам этот проход, через который, как я предположил, можно попасть в рабочую и складскую зоны, отгорожен свисающими сверху длинными полупрозрачными лентами из гибкого пластика.
Вход в цех без специальной рабочей одежды строго воспрещен, меня об этом предупреждала Татьяна за чашкой утреннего чая, во время краткого инструктажа. Слева по коридору дверь: это раздевалка для рядового персонала. Мне сюда.
В раздевалке к моменту моего появления оставалась лишь одна живая душа: некое существо лет тридцати пяти или сорока, в зеленом халате, резиновых сапогах и шапочке. В руках у него телескопическая швабра. Остальные, кого привез сюда Джито, видимо, успели к этому времени переодеться и уже приступили к работе.
Субъект повернулся на звук; на меня уставились маленькие злобные глазки. Белый, скорее всего, местный, англичанин; более всего он похож на сбежавшего из дурдома пациента. Рот его как-то странно перекосился, да и сам он изрядно скособочен в левую сторону…
В раздевалке прозвучал пронзительный, совсем не мужской, а скорее, бабий голос:
— Hey! Who are you?
— I am a new employee, — отозвался я.
— What is your name?
Вспомнив данные, указанные в персональной карте, я озвучил их вслух:
— Maria Tereza Magdalene.
— Quickly change clothes! — фальцетом прокричало существо со шваброй. — Everything is working!!
Я пробыл в раздевалке в компании с этим странным типом минут десять, если не больше. Перебрал с полдюжины зеленых халатов, висевших на крючках между двумя секциями шкафчиков… Все они оказались мне малы; вдобавок ко всему, они были влажными, как будто их только что вытащили из барабана стиральной машины.