— В смысле?
— У каждого второго, кто работает на пакгаузе, периодически случаются такие вещи. У новичков — в особенности.
Я налил себе из графина в стакан воды. Даже не припомню, когда в последний раз мне было так плохо.
— Сейчас вспомнил, что ты уже вчера терла запястье… Хотел еще спросить, что у тебя за проблема с рукой. Почему не сказала?
— А ты способен слушать других? Ты же весь в своих мыслях.
— Татьяна…
Она хмуро усмехнулась.
— Да ладно… Небольшое растяжение.
— Растяжение? Надо бы показать руку врачу.
Я сказал это прежде, чем вспомнил, где мы находимся. Татьяна чуть подняла руку; мне показалось, что она собирается покрутить пальцем у виска. Но она лишь слегка встряхнула кисть — раз и другой.
— Таня… — Случившийся некстати очередной приступ «головняка» мешал мне найти нужные слова. — Давай забудем об этих кошмарных нескольких часах…
— Нескольких часах? — язвительно заметила жена. — Не днях, месяцах и годах, когда под тебя все подстраивались, включая меня?… А только лишь о нескольких последних часах, о которых ты сам толком не можешь ничего вспомнить?
— Татьяна, речь о другом… Я хотел сказать, давай забудем весь этот кошмар.
— Предлагаешь, отправиться обратно в «Хитроу»? Чтобы я там бросилась тебе на шею? И сказала… «ах, милый, как я рада, что ты прилетел! как я счастлива от того, что мы опять вместе!..» Так тебе это видится, Артур?
Наш общий знакомый вдруг принялся метаться по комнате; наше внимание, естественно, переключилось на него.
— Что это с ним? — удивленно спросила Татьяна. — Теперь что, еще и он сошел с ума?
Тень остановился среди комнаты; я тоже уставился на него — у мужика был такой вид, как будто у него в мгновение сдернуло крышу.
— Папаня… — прыгающими губами произнес приятель.
— Чего?
— Папаня!
— Ну?
— Папаня!! — в третий раз выкрикнул тот.