Все эти их реплики про «клятого москаля», это, по большей части, фигня. Будь на моем месте поляк или прибалт, то — если бы он вел себя так же, как повел себя с этой публикой я — они ополчились бы и против него.
И еще вот что я думал о случившемся, пока выискивал в округе таксофон. То, что произошло на ферме, это демонстрация силы, игра на нервах, акция психотеррора. Я был почти уверен, что бандерлоги не решатся привести свои угрозы в действие при свидетелях. Скорее всего, они попытаются подкараулить подходящий момент… Тем более мне теперь стоит опасаться удара ножом в спину или железкой по затылку, — не столько уже в переносном, сколько в прямом смысле — что и Джимми, кажется, не против, чтобы кое-кого «поучили» как следует.
Я прошел по нашей авеню три или четыре квартала, после чего свернул на другую улицу. Зрительная память меня не обманула; рядом с магазином сувениров — он уже заперт — обнаружился телефонный автомат.
На часах восемь вечера; смеркает. С залива Солент потянуло свежим ветерком. На мне ветровка, капюшон опущен на голову. На руках тонкие, телесного перчатки (несколько пар разного вида перчаток мы с Татьяной привезли с пакгауза для хозяйственных нужд).
Я не стал останавливаться у двухэтажного строения, рядом с которым установлен таксофон, а прошел чуть дальше; затем, резко сделав поворот на сто восемьдесят, двинулся обратно.
Говоря языком профессионалов — «проверился»: следовало удостовериться, что за мной никто не увязался, когда я вышел за порог дома.
Таксофон, к которому я вскоре вернулся, оказался в рабочем состоянии. Вытащил из кармана насадку… Как я и предполагал, она идеально подошла к трубке стандартного местного таксофона.
Вставил в прорезь и зафиксировал в нужном положении «коромысло».
Теперь можно набирать номер.
Я набрал ряд цифр, указанных в записной книжке.
Если я правильно понял, то я сейчас звоню тому, — или тем — кто способен оказать помощь в решении проблем, обозначенных в п. 1 (мелкий крим-л, бытовуха, профилактика). Я предположил, что разговор должен вестись на английском. Но это не более, чем мое предположение. Понятия не имею, о чем у меня может спросить тот, кто ответит на вызов…
Существует ли какой-то протокол для такого рода разговоров?
Должен ли звонящий называть того, кто ответит, по имени? Или у того тоже имеется прозвище (как вариант — кодированный псевдоним)?..
Вопросы, сплошные вопросы.
В трубке послышались длинные гудки… На третьем или четвертом включился автоответчик.
Дождавшись начала длинного звукового сигнала, я, поражаясь собственному спокойствию, ровном тоном, отчетливо выговаривая каждое слово, произнес:
— Sierra… Alfa… One… Zero… Nine. — Выдержав небольшую паузу, добавил. — Special matter… Overtime… after hours.
Некоторое время в трубке царила тишина.
Когда я уже было подумал, что что-то сделал не так, — и что моя авантюра провалилась — на противоположном конце линии сняли трубку.
— Hey, bro! — произнес голос с металлическими нотками. — How are you?
— Fine thanks, and you?
Человек, ответивший на вызов — в его сотовом или городском аппарате имеется также функция «скремблирования» — задал вопрос, который застал меня врасплох: