— Если машинное отделение не затоплено, то можно запустить насосы на откачку воды, и док всплывет.
— Вот видите, товарищ командир, — подхватил Юрасов. — Иван Иванович на это и рассчитывал.
— Но в машинное отделение надо дать команду на пуск насосов и очередность осушения цистерн дока, — матрос опустил глаза. — Как это сделать, я не знаю.
— Товарищ командир, — боцман аж улыбался, — Иванов знает переговорную таблицу подводников. Меня просил потренировать. Все расстраивается, что в подводники не попал. Разрешите ему отстучать?
— Погодите, боцман, — чувствовалось, что командиру все эти доклады понравились. — У нас есть докмейстер, и без него начинать работы нельзя.
Как раз в это время лейтенант Беляков выбирался из шлюпки на борт лодки. Смущаясь, он по приглашению командира поднялся на мостик.
И вот старпом, докмейстер и легководолаз отправились на тузике к доку. Остановили шлюпку над дверью люка в машинное отделение. Легководолаз длинным металлическим прутов начал стучать, вызывая на связь матроса Иванова.
Только на третий вызов отчетливо прозвучал стук снизу. Обрадованно передали сигнал пустить насосы на откачку воды. Шлюпка отошла в сторону, началось всплытие дока. Когда дверь машинного отделения показалась из воды, лейтенант Беляков открыл ее. Сверху он увидел Ивана Ивановича, который как ни в чем не бывало хлопотал у насосов, следя за их исправной работой от аккумуляторов, стоящих здесь же, в машинном отделении. Моряк поднял голову, улыбнулся и, получив указание от лейтенанта, перешел в кормовую часть машинного отделения. Пустил дизель, переключил насосы на питание от дизель-генератора. Вскоре док всплыл в нормальное положение.
…Матроса Иванова и докмейстера лейтенанта Белякова капитан 3 ранга Осинцев пригласил на чай. Попав в необычную обстановку, матрос несколько смущался.
— Так значит, — обратился к нему командир подводной лодки, — Иван Ивановичем вас моряки величают?
— Так точно, матрос Иванов! — ответил тот.
— Что же вы напугали нас всех? А вдруг машинное отделение негерметично? Погибли бы.
— Этого не могло быть! — вежливо, но уверенно возразил матрос. — Это мое заведование. Вот то, что чуть его не бросил, — виноват.
— Ну что ж, — развел руками командир, — ни прибавить, ни убавить. Все правильно рассудил матрос, все правильно сделал. Такие мне очень в экипаже нужны. Хотите к нам на лодку?
Матрос глянул на лейтенанта Белякова, потом на командира лодки.
— Спасибо, товарищ капитан 3 ранга, — он запнулся, но твердо закончил, — нам док надо в порядок приводить. Как же без меня.
Капризное бывает лето на Камчатке. Северный ветер вдруг нагонит темные тучи, из которых сыплет то дождем, то мокрым снегом. Такая погода выдалась и в день, когда командир тральщика старший лейтенант И. Дойчев получил радиограмму: «Срочно подойти к побережью в квадрате… и взять на борт тяжелобольного».
Обстановка требовала от командира принятия быстрого решения. И это в сложном для мореплавания районе океана, в штормовую погоду со снежными зарядами. Значит, надо рассчитывать на минимальную видимость при сильном ветре.
— Штурман, наше место и расстояние до точки? — запросил командир.
Штурман лейтенант С. Соловьев, широко расставив ноги, упершись коленями в стол, вел прокладку на карте. На ней океан всегда тих, даже когда за бортом ревет необузданная стихия.
— Товарищ командир, мы сможем подойти к этому посту не ближе, чем на пять-шесть кабельтовых. Дальше мель, камни…
— Всего ничего останется, а как до них добраться? — не разгибаясь, добавил Соловьев.