А Шульте подумал, что, раз проснулись, надо жить дальше. Жить и работать.
— Итак… Кто первый в туалет? — спросил он.
— Первый — командир! — заявил Кучкин. — Командир всегда первый. Везде. На белом коне.
— И с кувалдой. Признайтесь, господин Кучкин, вы ее украли? Мне только сейчас пришло в голову, что я никогда не видел никакой кувалды в тээм-четыре. Извините, кажется, я выдал вас, докладывая Земле о потерях инструмента. Клянусь, не хотел.
— Расслабьтесь. Хорошая вещь? Я знаю, почему она вам так нравится.
— Коллеги, если вы намерены поболтать, тогда я пошел, — сообщил Рожнов, выбираясь из спальника.
— Дуй. Пусть идет, да, командир? Так вот, кувалда вам нравится, потому что это ваша мифология. Бог Тор. Я прав? Не смейтесь. Это еще психология. Вы берете кувалду в руки, и э-э… нечувственно?.. Нет. В общем, часть вашего сознания понимает: вот именно та штука, которую должен иметь реальный немец. Вы не думаете, что вы могучий Тор, но чувствуете себя богом. И вы счастливы. Знаете, я подарю ее вам. После всего. Если посмотреть научно, это не кувалда, а просто биг рашен хаммер. Но это хаммер, который был в космосе! Три раза.
— Три раза?! — поразился Шульте. Слушая вдохновенный монолог Кучкина, он усмехался, а тут у немца глаза полезли на лоб.
— Ну… Мужик без кувалды не мужик, — скромно заметил Кучкин.
— Я понял, не переводите. А вы пробовали сосчитать, каких денег ваш хаммер стоит теперь, после трех подъемов на орбиту? Он же золотой.
— Хм… Я как-то не думал об этом.
— Три килограмма? Четыре?
— Три. Оптимальная масса для монтажа и демонтажа всяких… Устройств, которые тут есть. А вы решили, я могу взять в космос бесполезную вещь?
— О нет, я же видел ее в деле! Но вы посчитайте! Три подъема! Девять килограммов! Почти сто тысяч долларов!
Кучкин глубоко задумался. Шульте с интересом наблюдал, как у русского пилота идет процесс осознания.
На Аллена, скорчившегося в углу, оба старались не смотреть.
Как и Рожнов, они едва-едва свыклись с мыслью, что находятся на станции, которой больше нет доверия. Родная, своими руками собранная, любимая до последней заклепочки «лунная платформа» — третий подъем у Кучкина, по второму у Рожнова и Шульте — попробовала их убить, причем самым коварным и эффективным способом. Для полного счастья не хватало провести тут полгода бок о бок с коллегой, тоже пытавшимся убить их.
Шульте подумал, что, если Аллен не восстановится — или они не смогут нормально работать с ним, — можно будет отправить астронавта домой обратным рейсом «Осы». Никто не осудит. Только переживет ли Чарли такое унижение?
Кучкин умножал разные суммы на три и жалел, что закончилась эпоха шаттлов. А то кувалда легко набрала бы тысяч под триста. И в шаттле удобнее прятать контрабанду. Впрочем, американские «Оу-Эс-Эй» по сравнению с «четвертыми» «Союзами» тоже были просторными и не могли похвастаться низкой стоимостью заброски грузов на орбиту. Между прочим, Шульте, подобно большинству европейцев, успевших поработать с русскими, называл маленький космический самолетик не «Оу-Эс-Эй», и даже не «ОСА» — он говорил «Веспа». Американцы почему-то считали это прозвище уничижительным, все остальные совсем наоборот.
— Если бы я летал на «Осе»!.. — сказал Кучкин наконец.
— О да! — согласился Шульте. — Кувалда стала бы намного дороже. Но и так неплохо.
— Плохо. — Кучкин удрученно помотал головой. — Как мне подтвердить остальные два раза? Есть свидетели, но они не смогут уверенно сказать, что это именно тот биг рашен хаммер. Я не догадался просить ставить автографы на нем. Я брал инструмент, а не э-э… Артефакт.