Внутреннее патрулирование всегда было для Бехбеева чем-то вроде дополнительного дня отдыха. Что делать охране в глубине заповедника? Летать над степью, лесом или болотом и дышать вкусным воздухом. Здесь работают биологи, а охрана нужна лишь для порядка. Вот на границах тяжело. Там нарушителей хватает.
«Тут всегда спокойно», — продолжал по инерции думать Бехбеев в то время, как его руки совершенно автоматически развернули гравилёт и бросили его, куда указывал внезапно вспыхнувший пожарный индикатор. Гравилёт, снижаясь, пронёсся над квадратными проплешинами бывших полей и прыгнул через рощицу, где над дрожащими верхушками осинок поднималась струйка прозрачного голубого дыма.
На берегу ручейка стояла зелёная палатка и горел костер. Вокруг огня сидели трое молодых людей. Один помешивал ложкой в котелке, висящем над углями. Гравилёт серой молнией выметнулся из-за деревьев, завис и с ходу плюнул пеной. Угли зашипели, котелок упал, кто-то из сидящих испуганно вскрикнул.
«Так их!» — злорадно подумал Бехбеев, глядя на заляпанные пеной лица.
— Кажется, попались, — сказал один из молодых людей.
— А вы что думали? — подтвердил Бехбеев, опуская трап. — Садитесь, полетим разбираться на заставу.
— Сейчас, только вещи соберём, — мрачно сказал второй.
— Не надо. Сам соберу. Вы и без того достаточно напортили.
Понурая троица поднялась по трапу. Бехбеев, орудуя манипуляторами, выдернул из дёрна колышки и поднял палатку, подобрал рюкзаки и грязный котелок.
— В конце концов, нас и нарушителями-то назвать нельзя, — извиняющимся тоном говорил за его спиной первый, — ни одного листка не сорвали, для костра только бурелом брали, то, что уже само упало. Я ведь здесь родился, вот в этой самой речушке рыбу ловил, уклеек. А теперь с собой в пакетике консервированную уху принесли. Думаю, от нас не так много вреда. Только что люди. Так ведь и вы люди.
— Вы видите, я травинки не коснулся, — сердито ответил Бехбеев. — А сколько лет след от вашего костра зарастать будет? И сколько листиков вы истоптали, пока сюда добрались? Ведь на сорок километров в глубь ушли! Поймите, это кажется, что вокруг девственная природа, на самом деле всё на волоске висит. До сих пор в заповеднике ни одного сколько-нибудь большого муравейника нет. А вы топчете!
— Лоси тоже топчут, — вставил второй, — и к тому же едят.
— Лосей мало, и они костров не разводят. А людей девяносто миллиардов.
Некоторое время они летели молча, потом Бехбеев спросил:
— Как вы через границу-то прорвались?
— Пешком, — ответил первый. — Прошли ночью в термоизоляционных костюмах.
— Ясно, — проворчал Бехбеев. — Придется индукционные индикаторы ставить.
Гравилёт пересёк границу заповедника. Внизу потянулись заросшие жидкими кустиками пустыри зоны отдыха. Было раннее утро, но кое-где уже виднелись группы людей, играющих в мяч или просто гуляющих. Бехбеев опустил машину подальше от народа, открыл дверцу и сказал:
— Идите и больше так не делайте. Договорились?
— Договорились, — ответил третий, до того не сказавший ни слова, и Бехбеев понял, что это девушка.
Трое выпрыгнули из кабины и пошли к темнеющей на фоне светлого неба пирамиде Мегаполиса.
— Рюкзаки возьмите! — крикнул вдогонку Бехбеев.