Если задача непонятна подчиненным, они будут подсознательно искать повода уклониться от ее решения
Разумеется, эти вычисления и сравнения вариантов протекают не на рассудочном уровне, но это не означает, что они не происходят. Аналогичные проблемы случаются и в индивидуальных рабочих взаимоотношениях. Если вы поставили подчиненному задачу, а через неделю с изумлением обнаружили, что он к ней еще не приступал, то, скорее всего, она ему не до конца ясна. Когда я был молодым и неопытным руководителем, я любил ставить задачи на лету — в коротких письмах, на бегу в коридоре, на совещаниях. Они казались настолько понятными мне самому, что я не представлял, как другие могут не осознавать всю их очевидность. Невыполнение задач я поначалу списывал на неисполнительность подчиненных и торопился их менять. Лишь медленно и постепенно до меня дошло, что если задача не до конца ясна сотрудникам, то 80% не будут делать ее вовсе, а 20% сделают, как поняли, и еще неизвестно, что хуже. И тогда я вывел для себя еще один закон управления людьми — время, потраченное на четкую постановку и на разъяснение задачи, всегда окупается. Если подчиненный ясно понимает, чего от него хотят, он работает с легкой душой, весело и с огоньком.
С групповыми задачами аналогичная ситуация. Если группа не понимает глубоко смысл задачи, если контуры проекта не определены максимально четко (на бумаге), если роли в проекте не определены, лишь немногие команды смогут самоорганизоваться и достичь цели. Как правило, это будут команды, которые работают вместе давно (то есть психологические роли давно распределены и устоялись) и для которых задача, над которой они работают, привычна и понятна.
Если же вы ставите перед группой новую задачу, тем более если сама группа не работала раньше в таком составе, время, потраченное на постановку задачи и описание проекта, всегда окупается. Когда я только начал изучать проектный менеджмент, мне он показался невероятно скучным. Мне казалось, что с таким подходом команда больше потратит времени на писанину, чем на проект как таковой. И только множество неудачных проектов спустя я оценил важность планирования и подготовки. Хорошо спланированный проект может и не быть в итоге реализован, но плохо подготовленный проект может реализоваться лишь чудом. И не стоит слишком очаровываться Agile и прочими технологиями гибкого проектного управления. У них есть свои сильные стороны, но они подходят далеко не для всех задач. Ничто в ближайшей перспективе полностью не заменит старую добрую диаграмму Ганта.
Если в ходе группового обсуждения все участники критикуют идеи друг друга, но не предлагают свои, отсутствие «конструктива» однозначно связано со страхом. Критиковать чужие идеи безопасно, предлагать свои, а тем более отстаивать — рискованно. Поиском решения может заниматься только свободный от страхов его принятия человек. А это, в свою очередь, человек, ясно понимающий границы своих задач, полномочий и ответственности. Задача освобождения подчиненных от страха возложена на начальников, то есть на нас.
Эту короткую главу мне подсказал добавить в книгу мой партнер в Киеве. Разговаривая с ним, я вспомнил цитату из книги «Подросток» Федора Достоевского: «Все точно на постоялом дворе и завтра собираются вон из России; все живут только бы с них достало…» Достоевский писал о России, но, я полагаю, эта проблема в той или иной степени свойственна всем странам, когда-то входившим в большой Союз с Россией во главе.
Я уже много лет не был на берегах Волги или Байкала, но, когда я был там впервые, меня поразили горы мусора, под которыми были погребены самые живописные места. И этот мусор принесли туда (а точнее, оставили там) простые отдыхающие, приехавшие на выходных пожарить шашлык и выпить пива. Мысль, кажущаяся нам такой очевидной — захватить с собой мусорные мешки и прибрать за собой по окончании вечеринки, — даже не пришла им в голову. Складывается впечатление, что им больше никогда не захочется еще раз приехать на эти берега и насладиться природой. Они живут так, словно собираются завтра отсюда вон, только бы с них достало.
Представьте себе гражданина страны из бывших советских республик. Допустим, это мужчина 30 лет, нанятый в розничную сеть охранником, водителем, продавцом, грузчиком. В прошлой главе мы говорили о том, что каждый человек ежедневно сталкивается с необходимостью принятия решений. Наш герой, как правило, стоит перед следующим выбором: попытаться украсть что-то из продукции и получить краткосрочную выгоду, с риском быть пойманным и уволенным, либо усердно трудиться и сделать карьеру в сети. В сетях, как правило, высокая текучка, что может стать «окном возможностей» — трудись честно и выслужишь повышение. Как вы думаете, какой выбор сделает наш воображаемый герой?
Правильно, я тоже так думаю.
И дело не только в том, что, если мужчина с двумя ногами, двумя руками и одной головой устраивается в 30 лет грузчиком или водителем, это уже очень тревожный признак. Я в 30 лет был директором завода, да и вы, я думаю, читаете эти строки не в строительном вагончике. Дело в том, что краткосрочность мышления вбита в местное население годами жизни в тоталитарном государстве. И эта черта пока не изжита и будет изжита нескоро.
Что такое «тоталитарное государство»? Это государство существенно больше, чем условно демократическое, контролирующее жизнь своих граждан. Государство тем или иным образом берет на себя право принимать множество решений за своих граждан: как им жить, где учиться, куда ездить отдыхать и т. д. Тем самым власть отбивает у граждан охоту, а затем и привычку мыслить самостоятельно. Тех, кто сопротивляется, государство так или иначе уничтожает или, во всяком случае, изолирует, в итоге среди населения с годами растет процент послушных и безропотных, научившихся выживать и в таких условиях.
В тоталитарном обществе твое будущее меньше зависит от твоих решений. Конечно, граждане СССР не были уж совсем беспомощными. Но привычка зависеть от государства, привычка не иметь почти ничего своего (даже квартиры не находились в собственности их жильцов), постоянная готовность к переменам (а Россия и соседние страны за один только XX век пережили две революции, две мировые войны и одну гражданскую, сталинские репрессии, хрущевскую оттепель, горбачевскую перестройку) — столько переломов эпох за каких-то сто лет! — приучили их к мысли, что в их жизни все временно и от них ничего не зависит. Большинство из этих событий сильно изменили жизнь граждан, чаще в худшую сторону, но в этом историческом хаосе граждане играли роль статистов. Их волеизъявлением никто не интересовался, их мнение нигде не учитывалось, они не выбирали людей, которые определяли их судьбы. И это не проходит бесследно. После распада СССР народы различных бывших республик продемонстрировали различную степень готовности бороться за свои права, но рискну утверждать, что краткосрочность мышления свойственна всем странам, в той или иной степени. Поэтому каким бы симпатичным ни был журавль в небе, местное население всегда предпочтет ему сегодняшнюю синицу.
«Взрослость в том смысле, как понималось это в буржуазном воспитании, означала утверждение в обществе и большей частью — через овладение собственностью. У нас уничтожили собственность. Что такое теперь положение в обществе? В каком обществе? Из каких элементов слагается современное общество?» Эти строки написал у себя в дневнике писатель Юрий Олеша в далеком 1931 году. Когда подросток становится взрослым? Когда родители окончательно снимают с себя бремя заботы и ответственности за его будущее, перекладывая их на него самого. Да и то отдельные умельцы ухитряются избегать взросления до седин, найдя кого-то, на кого можно все свалить: мужа, жену, мать. В государстве, где людей бьют по рукам, где не дают принимать самостоятельные решения, не происходит «взросления» общества. С виду взрослые мужчины и женщины ведут себя как младенцы, желающие только сиюминутных удовольствий. Ребенку бесполезно говорить, что, если он будет есть слишком много сладкого, у него потом будут больные зубы. Зубы — в далеком и эфемерном «потом», а шоколад — вот он, здесь и сейчас.
Большинство европейцев еще в январе знают, когда именно они поедут в отпуск летом и куда. И у них уже куплены билеты и забронированы отели. Но даже самые активные, стратегически мыслящие и хорошо образованные граждане бывших советских республик редко планируют свою жизнь дальше, чем на 3 месяца вперед. Чего тогда хотеть от рядовых, обычных людей, многие из которых, в сущности, отказались от борьбы за свою жизнь и отдались на волю волн, плывя по течению? В ситуации выбора между краткосрочной, сиюминутной выгодой и долгосрочной они всегда выберут первое. Украсть сейчас товар стоимостью в несколько долларов или упорно трудиться, чтобы увеличить свой доход на несколько сот долларов в месяц? Конечно, украсть.
Если вы предприниматель или наемный директор, вы, вероятнее всего, мыслите иначе. Но большинство людей вокруг вас другие, у них другие приоритеты. Опознать их легко — они не зарабатывают много, не повышают профессиональный статус, не осваивают новые навыки, не получают новые знания. Они довольствуются тем, что есть: скромной зарплатой, стабильной работой. Кто-то пошутил, что гладильные доски — это сноуборды, которые предали свою мечту и устроились на приличную работу. Так вот, многих людей вполне устраивает участь гладильных досок. И не стоит их в этом обвинять, такова их природа. А ваша задача — учесть это в своих планах и не требовать от них того, что они не в состоянии дать, и тогда у вас все получится. А если вам нужны другие — не жалейте времени на поиски и запаситесь терпением.
Эффект Даннинга-Крюгера можно описать так: люди, изначально образованные и развитые, склонны к рефлексии, обдумывают свои успехи и неудачи; они признают, что другие люди могут быть успешнее, умнее и профессиональнее их. Как следствие, они склонны к саморазвитию, однако часто занижают свои способности и страдают недостаточной уверенностью в своих силах, считая других более компетентными. Кстати, это очень мешает им стать успешными предпринимателями. На старте любого бизнеса здоровая переоценка собственных сил и возможностей играет полезную роль, мотивируя рискнуть и начать, тогда как попытки все просчитать заранее лишь снижают решимость. Потому среди бизнесменов редко встречаются интеллектуалы.
И наоборот, люди, имеющие низкий уровень квалификации, делают ошибочные выводы, принимают неудачные решения и при этом не способны осознавать свои ошибки в силу низкого уровня своей квалификации. Иначе говоря, умные люди страдают от заниженной самооценки, но постоянно становятся еще умнее, а дураки, не осознающие собственной глупости, остаются дураками.
Как ясно уже из названия эффекта, он характерен не только для бывшего СССР. Но с учетом особенностей нашего рынка труда именно для наших стран он имеет тяжелые последствия. В развитых странах число условно «умных» кандидатов на рынке труда растет ввиду серьезной конкуренции на нем. Даже не имеющие больших внутренних мотивов для роста кандидаты получают внешний стимул к развитию в виде невозможности получить высокооплачиваемую работу без знаний, подкрепленных реальными дипломами, и реального опыта работы. Доля ручного труда в ВВП западных стран постоянно снижается, а вместе с ней тают шансы на благополучное будущее у низкоквалифицированных сотрудников — об этом очень убедительно рассказывает президент Strategy Partners Group Александр Идрисов в широко разошедшемся по Интернету интервью. И потому родители тинейджеров уделяют много времени образованию своих детей, они готовят их к жизни в мире, где необразованный индивид рискует остаться за бортом цивилизации, а взрослые кандидаты тоже вынуждены постоянно искать способы повышения своей квалификации.
Иначе у нас. Начиная с 90-х годов рынки товаров и услуг здесь росли в разы быстрее, чем квалификация кандидатов на рынке труда. Зарплаты увеличивались быстро, карьеры делались стремительно — люди с квалификацией клерков садились в директорские кресла. Вынужденная необходимость компаний покупать недостаточно квалифицированный труд по завышенной цене создало у участников рынка труда неадекватные представления о качестве своего труда и его стоимости, лишив их тем самым стимулов к дальнейшему развитию. Среди кандидатов на высокие должности множество тех, кто не сознает того факта, что на самом деле они under qualified. Из личного богатого опыта найма топ-менеджеров знаю, что на рынке труда полно кандидатов в топ-менеджеры с мышлением и управленческими навыками уровня менеджеров среднего звена. И надежды на то, что они осознают собственную потребность в развитии, никакой — они понимают, что и так рано или поздно найдут себе работу с желаемой зарплатой.
На практике это означает, что компаниям не стоит надеяться на улучшения на рынке труда, несмотря на кризис. Количество компетентных, опытных и мотивированных сотрудников на рынке труда в ближайшие годы не увеличится. На автоматизацию денег у предприятий не будет, и взять их будет неоткуда (нет ни прибыли, ни кредитов), а волна сокращения «шлака» уже прошла в течение 2015 года, выплеснув на рынок труда некачественный и ненужный персонал. И потому компаниям не останется ничего другого, кроме как развивать и удерживать текущий персонал — заменить его, скорее всего, в ближайшие годы будет некем.
Тучные годы сыграли коварную шутку с рынком труда в странах бывшего СССР, позволив эффекту Даннинга-Крюгера чрезмерно развиться. Быстрый рост подогрел рынок труда и создал возможность для карьерного роста без усилий и знаний, еще больше обесценив идею саморазвития и образования. Ошибочно принимая высокие показатели, обеспеченные растущим рынком, за собственные достижения, малообразованные и скверно обученные предприниматели и сотрудники еще долго будут переоценивать свои знания и опыт и в кризис предпочтут сетовать на судьбу или внешние обстоятельства, а не садиться за парту.
По интернету бродит мем — все книги по личностному росту в конечном счете сводятся к тому, что человек из Беверли Хиллз советует человеку из Норильска выйти из зоны комфорта. Мем кажется смешным, но лишь потому, что нам свойственно неверно толковать само понятие «зона комфорта». На самом деле в зоне комфорта может быть не только некомфортно — там может быть ужасно. Но нам все равно не хочется ее покидать.