— Так вы хотите сказать, — поднял голову Дельп, — что на вашей Земле всегда равноденствие?
— Ну, не то чтобы совсем, но по сравнению с тем, что делается у вас, почти.
— Так вот почему у вас нет крыльев. Верховная Звезда не дала их вам просто потому, что вы в них не нуждаетесь.
— Хм-м… возможно. Да и вообще, они были бы нам без толку. Земной воздух слишком разреженный, в нем не смогло бы лететь существо размером с меня или вас.
— Не понимаю, как это — разреженный. Воздух, он и есть воздух.
— Не стоит сейчас в это вникать, вы уж поверьте мне на слово.
Ну как объяснить существу, чья математика едва достигла уровня Эвклида, что такое гравитационный потенциал? Ну можно, конечно, сказать — если подняться над поверхностью Земли на шесть тысяч триста километров, тяготение уменьшится в четыре раза, а здесь, у вас, для этого нужно подняться уже на тринадцать тысяч километров. Поэтому Диомеда способна удерживать значительно больше воздуха. Помогает, конечно же, и меньшее количество солнечной радиации, особенно в области ультрафиолета, но главное — гравитационный потенциал. Правду говоря, здешний воздух настолько плотен, что был бы для меня ядом, содержи он ту же, что на Земле, пропорцию кислорода или хотя бы азота. К счастью, диомедианская атмосфера на семьдесят девять процентов состоит из неона, парциальные давления кислорода и азота, а также углекислого газа и водяных паров здесь немногим больше, чем на Земле.
— Поговорим лучше о вас, — вздохнул Уэйс. — Вызнаете, что звезды — это тоже солнца вроде вашего, только они очень далеко, и что наша Земля — планета одной из этих звезд?
— Да. Я слышал, что так считают многие ученые, и верю вам.
— И вы понимаете, какая мощь в нашем распоряжении, если мы способны лететь от звезды к звезде? Вы понимаете, как Щедро можем мы вознаградить вас за помощь и какое наказание Можете вы понести, удерживая нас в плену?
Дельп широко раскинул крылья, шерсть на его хребте стала дыбом, глаза сверкнули жарким желтым огнем. Дракхоны — гордое племя.
Но все это продолжалось какую-то секунду. Лицо туземца ясно — ясно даже на человеческий взгляд — говорило, насколько он озабочен.
— Вы сами мне говорили, что пересекли весь Океан и на тысячах обдисаев пути не встретили ни одного острова. То же самое показывают и наши исследования. Мы не сможем пролететь такое расстояние ни с грузом, ни даже с запиской вашим друзьям, не имея места, где можно отдохнуть.
— Понимаю, — задумчиво кивнул Уэйс. — Ни одно каноэ не сумеет пересечь океан достаточно быстро — наша пища кончится раньше.
— Боюсь, что именно так. Даже при попутном ветре лодка значительно медленнее крыльев. Для такого похода нам потребовалось бы полгода.
— Но должен же быть хоть какой-нибудь способ.
— Возможно. Но не забывайте, что у нас сейчас война, тяжелая война. Мы не можем уделить вам много внимания, отвлечь на вас много работников.
— Да уж какое там внимание, Адмиралтейству вашему и в голову такое не придет.
Где-то на юге располагался Ланнах, остров размером с Британию, дальше, изгибаясь к северу, на многие сотни километров растянулась цепочка островов Хоменах. Острова эти служили одновременно и разграничительной линией, и щитом — определяли Аханское море и защищали его от холодных океанических течений.
Вот тут-то и располагалась Дракхония.
Стоя на верхней палубе «Джераниса», Николас ван Рийн смотрел на запад, на главные силы Флота. Груботканые, плохо подогнанные пиджак и брюки, работы парусных дел мастера, раздражали кожу, давно привыкшую к более нежным тканям. Ему до смерти осточертели сладкая ветчина и персики в коньяке — хотя, когда продукты эти подойдут к концу, речь пойдет уже не о фигуральной, а о буквальной смерти. А хуже всего сознание того, что ты вроде как вещь, пленник, чьими желаниями никто и никогда не интересуется. Почти такую же муку доставляли мрачные размышления, сколько денег теряет компания, лишившись личного его надзора.
— Чушь! — прогрохотал он. — Захотят они доставить нас домой, так сумеют как-нибудь.