"Я была очень плохой девочкой", прошептала она.
Затем нервно хихикнула.
"Я думаю, меня надо наказать".
Сказала она это точно так же, как в своих рекламных роликах.
***
"Теперь-то вы мне дадите адвоката?", спросила Мика.
Она сидела рядом со мной в машине, смотря на меня своим доверчивым взглядом, пока я вез ее сквозь сырую, холодную ночь.
По причине, которую я сам не очень понял, я посадил ее на переднее сиденье. Я знал, что физически мне ее нечего было бояться. Но я не мог понять, было ли это адекватным решением, или что-то было в ее поведении, что заставляло мое подсознательное верить ей, несмотря на то, что она появилась с оторванной человеческой головой в магазинной сумке.
Каковы бы ни были причины этого, я не завел ей руки за спину, когда надевал наручники, оставил спереди, затем посадил на переднее сиденье. Я нарушил тысячу протоколов. И теперь, когда она была со мной в машине я понял, что допустил серьезную ошибку. Не из-за соображений безопасности, а из-за того, что нахождение с ней наедине создавало наэлектризованную интимность.
Автоматические дворники размазывали зимнюю слякоть, брызнувшую на лобовое стекло.
"Я думаю, что мне полагается адвокат, раз я сделала что-то плохое", сказала Мика. "Но я готова поступить так, как вы скажете".
Опять это. Неуместный флирт. Ведь если подумать, она была просто ботом. Да, у нее настоящая кожа и настоящая кровь течет в венах, но где-то глубоко в ее черепе находится процессор, который принимает все решения. Сейчас он пытался мной манипулировать, пытаясь превратить убийство в какую-то эротическую игру. Программа, слетевшая с катушек.
"Ботам адвокаты не положены".
Она дернулась, словно от невидимой пощечины. Я тут же почувствовал себя подонком.
У нее нет чувств, напомнил я себе.
Тем не менее она выглядела совершенно опустошенной. Как будто я сказал ей, что она мусор. Она сжалась в комочек, оскорбленная. Теперь она выглядела не сексуальной, а сломленной и пристыженной.
Ее сгорбленная поза напомнила мне девушку, с которой я встречался много лет назад. Она была милой тихоней и какое-то время сильно нуждалась во мне. Нуждалась в ком-то, кто бы говорил ей, что она что-то значит. Сейчас, смотря на Мику, на меня накатывало такое же чувство. Просто девочка, которой нужно знать, что она что-то, да значит. Девочка, которой требуется подтверждение того, что у нее есть право на существование - нелепость, учитывая что она была просто ботом.
И, тем не менее, я не мог перестать чувствовать это.
Я не мог перестать чувствовать плохо даже за то, что такое милое создание как Мика оказалась в моей неопрятной полицейской машине. Она была хрупкой, прекрасной и потерянной, и теперь ее дорогие каблучки застревали в переливающемся море использованных кофейных стаканчиков.
Она всколыхнулась, как будто приходя в себя. "Это значит, что вы не будете обвинять меня в убийстве?"
Ее манера поведения опять поменялась. Она стала серьезнее. И казалась умнее, что ли? В момент изменившись. Господи, я как будто чувствовал как программа в ее голове адаптировалась к моим ответам. Она вырабатывала новую тактику для создания контакта со мной. И это сработало. Теперь, когда она не хихикала и не флиртовала, мне было с ней гораздо комфортнее. Она нравилась мне еще больше, несмотря на мои сопротивления.
"Это не от меня зависит", сказал я.