— Знаю. И полностью признаю то, что хочу заклеймить тебя всеми возможными способами.
Нокса даже не заботило то, насколько нездорово это звучало. Он уже давно смирился с этим.
— Но это не значит, что я хочу владеть тобой.
— Тогда о чем речь?
— Я понимаю, что твоя фамилия что-то значит для тебя — импы Уоллисы поддерживали и любили тебя тогда, когда семья по материнской линии отвернулась. По этой причине они навсегда заслужили его уважение и поддержку. Ну, все, кроме отца Харпер.
— У меня нет семьи, которая могла бы тебя поприветствовать. Мы создадим собственную семью, и я хочу, чтобы мы это сделали под одной фамилией.
Сердце Харпер сжалось.
— Тебе действительно нужно было все так преподнести? Теперь даже не знаю, как с этим поспорить.
Это было слишком мило.
— Так не спорь. — Он наклонился вперед. — По крайней мере, подумай об этом.
— Хорошо.
— Спасибо.
Затем снова появился официант, и Харпер с широкой улыбкой взяла неровный вафельный рожок.
— Благодарю.
Она облизала это произведение искусства и застонала: соленое карамельное мороженное было гладким и холодным на языке.
— Ты многое упускаешь, — сказала она ему. Не сводя глаз с ее рта, он ответил:
— О, уверяю тебя, это не так.
Он практически не сводил взгляда с ее рта все время, пока она ела. В конце концов, Нокс так возбудился, что точно знал, что будет ощущать боль при ходьбе. Когда Харпер закончила, то вытерла липкие пальцы лимонной салфеткой. — Готов идти?
Он был готов отвезти ее домой, туда, где сможет взять ее, поскольку Нокс мечтал об этом с прошлой ночи. Он позволил ей увидеть его желание в выражении лица и получил удовольствие от того, как зрачки Харпер расширились, а на щеках появился легкий румянец.
— Я готов идти. А ты?
— Если ты готов заставить меня кончить несколько раз, то абсолютно готова. Его член дернулся.
— Ты кончишь столько раз, сколько я пожелаю.