Шейн упрямо покачал рыжей головой.
— Они следят в оба, чтобы я не успел никому открыться. И, пока я единственный человек, которому что-то известно, не перестанут за мной охотиться.
Джентри расслабился, достал из кармана толстую сигару, вонзил в нее зубы и зажег спичку.
— Майк, это единственная причина, по которой ты молчишь?
— Можешь придумать какую-нибудь иную?
— Я-то, может, и не могу, но другие могут. «Геральд», например.
— К черту «Геральд»!
— Люди читают эту газету. Множество людей… прокурор штата в том числе.
Шейн уставился на Джентри.
— Тебя прижал Осгуд?
— Звонил мне недавно. Хотел узнать, чего, черт возьми, я добиваюсь, позволяя тебе подобные выкрутасы. Осгуд всегда подозревал, что ты имеешь свою долю грязных денег, но и предположить не мог, что ты станешь покрывать убийство и саботаж.
— Он так думает, да? — В голосе детектива прозвучали резкие нотки.
— Черт, ты же знаешь, какой он. Его невозможно переубедить. Все будут считать, что ты держишь рот на замке, чтобы иметь свою долю в рэкете.
— Что-то многовато развелось умников, включая Осгуда, — проворчал Шейн. — Пусть себе думают, что хотят.
— Все не так просто. Осгуд желает тебя видеть у себя в кабинете.
— Хорошо. — Шейн поднялся. — Пошли.
Джентри не двинулся с места.
— Думаю, ты прав, Майк. Эта винтовочная пуля доказывает — они страшно напуганы тем, что ты что-то знаешь. Но у Осгуда другое мнение. Я тебя предупреждаю.
— Пошли, — повторил Шейн.
Джентри тяжело вздохнул. В этот момент зазвонил телефон. Он поднял трубку, что-то проворчал в нее и стал слушать. Наконец рявкнул:
— Прекратите дергать меня по поводу каждого бродяги-подростка, которого грохнули! — и повесил трубку. — Послушай, Майк…
— Что это был за звонок? — перебил тот.