Командира я оставил на закуску. Только одну руку ему отгрыз, зато вторая ему пригодилась, чтобы снять с меня проклятую магическую удавку, которую невозможно открыть без ключа. Пришлось перекинуться в человека — ошейник ведь одевается на людскую шею, а у зверя просто уходит в тело.
Ничего, за возможность умереть быстро и без мучений этот скот мне не только ключ отдал… и я его не обманул. Перехватил горло в момент. Правда, подзадержался с ним, и команда «спасателей» застала меня над горой трупов.
Я бы и их порвал, но даже ярость уже не настолько туманила мозг, чтобы я не мог здраво оценить их количество. И я отступил, причем так, что ни одна падла не посмела меня преследовать. Ломанулся к краю яруса и рухнул вниз, в сельву.
И я там выжил. Причем не просто выжил, а стал самым крутым диким охотником на Дне. Ни один оборотень не смел забираться так далеко в глубь агрессивных джунглей.
А мне помогала моя ненависть, мой якорь. Я стал фигурой среди «падали», среди отверженных, мелких преступников и изгоев. Даже кланы обратили на меня внимание и передавали заказы через посредников, не рискуя связываться лично. И платили столько, что я мог бы покупать по кабаку каждый день. А я ждал… собирал сведения… и однажды пришел за каждым, кто построил мне мой персональный ад. За каждым!
И с каждой смертью мне становилось легче. Дрессировщики… Старшие оборотни из клановой казармы… А когда я добрался до горла этой девки, заманившей нас в «дыру»…
Да, я смогу убить женщину. И окончательно признал, что во что бы то ни стало должен дойти до конца, потому что мысль о мести настолько вросла в моё нутро, что стала самой жизнью, третья ипостась, ха.
Сейчас в моём списке осталось одно имя, последнее и самое сладкое. Шея. Я не знаю, кто скрывается под этой кликухой, но я знаю, что он сделал. Это именно он приказал казнить Ганса.
Перед глазами снова лица брата и друга, моих мертвецов. Это я виноват в их смерти, и не единожды. Раз за разом я их подводил. Медоед, б…я.
Я одним глотком прикончил четвёртую кружку, за ней сразу пятую. Возня с мелкой посудиной меня взбесила. Я таки метнул кружку в сторону барной стойки, вмазал бугаю точнёхонько в правую бровь. Открутил в персональной бочке краник и присосался. Нет, ну правда, зачем что-то, когда можно пить прям так?
С каждым глотком призраки покойников выцветали, мир вокруг, напротив, обретал сочность и яркие краски. Пойло давно текло мимо, рядом кто-то присоседился и делился моим напитком с собой. Эй, без спроса! Ща как дам всем леща.
Я ударил, крутанулся, ударил.
Захрустело дерево. Сквозь пелену на ушах звук дошёл удивительно ясно. Долбанул ещё, на инстинктах перекатился, снова ударил. Ие-х, славная вышла охота! Ну, или драка. Плевать, что никто со мной драться не хотел! Я хотел!
Очнулся в груде поломанных досок. Частично я лежал в «Придонье», частично — на улице. Сумерки сменились глубокой ночью. Или нет? Сколько я поспал, часик? Эх… медоедская ипостась слишком быстро перерабатывала алкоголь, даже после самой дикой пьянки я приходил в себя максимум через час-полтора. Ну хоть похмелья не было, и то хлеб.
Я в удовольствие потянулся, поднялся, огляделся. Дыра в стене получилась знатной. Ума не приложу, как я её проломил. Почесав затылок, я стряхнул с себя щепу, втянул тело обратно в помещение и вслух заметил:
— А ничего так, хорошо вечер провёл. Душевно.
— Плати давай, душевный, — буркнул бугай, выползая откуда-то со стороны подсобки. Уцелела? Надо же.
Я поморщился, но без вопросов выложил солидную сумму, переплатил раза в два, и это не мотовство. Однажды, очень может быть, вложение окупится. Шепнут что-нибудь полезное или интересный заказ подкинут. Мало ли что, мало ли как.
— Питон где? Убью змеюку. Пожрать бы.
— Карлуш-ша, как нехорошо. Я к тебе со вс-сей душой, а ты меня убить грозишься, — змей выполз из той же подсобки, и уже на лавке у стола обернулся человеком, укоризненно вздохнул и покосился на стакан с пивом, который поставили передо мной без звука.
— Не придирайся к словам, — отмахнулся я.
Будет мне ещё тут гад полезный шипеть.