Когда Тельма повесила трубку, Лаура стала чувствовать себя немного лучше, поэтому решила переключиться с грустного романа на детскую книжку про сэра Томми Тода. Она написала всего два предложения для детской книжки, когда ночь за окном прорезалась вспышкой молнии, похожей на ядерный взрыв. Последующий раскат грома сотряс дом от фундамента до крыши, как будто строительный снаряд ударил в одну из стен. Она удивленно вскочила на ноги. Вторая молния рассекла небо, сделав окна похожими на светящиеся экраны телевизоров, второй раскат грома был громче первого.
– Мама!
Она обернулась и увидела Криса, стоящего в дверях.
– Все в порядке, – сказала она. Он подбежал к ней. Лаура села на стул с высокой спинкой и посадила сына на колени.– Все в порядке. Не бойся, малыш.
– Но там нет дождя, – сказал он.– Как может быть гроза без дождя?
Снаружи невероятные вспышки молний и оглушительные раскаты грома продолжались еще ми-нуту потом затихли. Шторм был таким мощным, что Лаура не удивилась, если бы увидела на утро огромные осколки неба, лежащие на земле.
После пяти минут ходьбы от опушки леса Стефану пришлось остановиться и прислониться к толстому стволу сосны, ветви которой свисали над его головой. Ноющая рана заставила его вспотеть, хотя он стоял посреди холодного январского воздуха, боясь сесть и провалиться в бесконечный сон. Ветви огромной сосны, скрывающие его, казались ему полами черного наряда Смерти, из-под которого ему уже никогда не выбраться.
Прежде чем положить Криса в постель, Лаура сделала ему мороженое с кокосовым молоком и сиропом «Херши». Они ели на кухне, и депрессия малыша, казалось, с каждой минутой уменьшается. Может быть, чтобы положить конец этой печальной годовщине, необычное природное явление отвлекло малыша от мыслей о смерти своего отца, заставив его задуматься об удивительных явлениях в природе. Он говорил о молнии, что угодила в лабораторию доктора Франкенштейна в старом фильме Джеймса Уэйла, который он впервые увидел неделю назад, и о молнии, которую так боялся Дональд Дак из мультфильмов Дисней.
К тому времени когда она уложила его и поцеловала на ночь, на его лице была улыбка, скорее полуулыбка, но она была все же лучше хмурого настроения, которое было у него целый день. Лаура сидела возле него, пока ребенок не уснул, хотя он больше не боялся и не просил ее остаться с ним. Она осталась просто потому, что ей вдруг захотелось посмотреть на него.
Лаура вернулась в свой кабинет в двадцать один час пятнадцать минут, но, прежде чем сесть за стол, остановилась у окна и посмотрела на покрытый снегом газон, на черную полоску дороги, ведущей в горы, и на беззвездное ночное небо. Эти молнии почему-то взволновали ее; не потому, что это было странно, а потому, что в этой чудовищной и сверхестественной мощности было что-то… знакомое. Ей казалось, что она уже была свидетельницей такого шторма, но не могла вспомнить, когда. Это было страшное чувство, и оно не проходило.
Она пошла в свою спальню и проверила контрольную панель, чтобы убедиться, что сигнализационная система на окна и двери была включена. Из-под кровати она достала «узи», в спаренном магазине которого было четыреста маленьких, легких и смертоносных пуль. Она взяла автомат с собой и положила его на пол рядом со своим стулом.
Только она хотела сесть, как молния вновь прорезала ночь, напугала ее, последующий раскат грома отдался эхом в ее теле. Небо опять задрожало от чудовищных раскатов грома и молниеносных вспышек. Когда новое необыкновенное природное явление потревожило ночь, Лаура поспешила в комнату Криса, чтобы успокоить его. К ее удивлению, несмотря на то, что гроза была мощнее первой, мальчик не проснулся, может быть, потому, что видел сон, в котором гроза играла свою роль.
Дождя по-прежнему не было.
Шторм вскоре утих, но ее тревога стала сильнее.