Дом был снабжен надежной новейшей сигнализацией, но все же она оставляла двери открытыми, на всякий случай.
Она слышала шаги Тельмы по коридору и обернулась как раз тогда, когда Тельма появилась в дверях.
– Прости, если я произвела шум, который побеспокоил тебя.
– Ничего. Я часто работаю в ночных клубах. Я уже выспалась. А что с тобой? Ты все время встаешь в это время?
– Я не могу спать дольше. Мне хватает четыре-пять часов. Вместо того чтобы просто лежать в постели, я встаю и пишу.
Тельма придвинула стул, села и закинула ноги на стол Лауры. Ее любовь к цветастым ночным сорочкам осталась с детства: на ней была просторная шелковая пижама с красными, зелеными, синими и желтыми абстрактными квадратиками и кружочками.
– Мне нравится, что ты по-прежнему носишь кроличьи шлепанцы, – сказала Лаура.– Это доказывает твое постоянство как личности.
– Такая уж я. Постоянная. Я не нашла кроличьих шлепанцев моего размера, поэтому купила пару взрослых шлепанцев и пару детских, оторвала глаза и уши от детских и пришила к взрослым. Что ты пишешь?
– Очередную скучную книжонку.
– Наверное, с ней будет весело провести уик-энд на пляже?
Лаура вздохнула и расслабилась на стуле с высокой спинкой.
– Это роман о смерти, о несправедливости смерти. Это дурацкая затея потому, что я взялась объяснять то, что не подлежит объяснению. Я пытаюсь объяснить смерть своим читателям потому, что, может быть, только тогда я пойму ее сама. Эта книга о том, что мы должны сражаться даже тогда, когда смерть неотвратима, о том, что мы должны сражаться и страдать. Это черная, тусклая, печальная скорбная и волнующая книга.
– У нее будет много поклонников? Лаура засмеялась.
– Может быть, вообще не будет. Но когда идея очередного романа охватывает писателя… это словно внутренний огонь, который сначала греет тебя и доставляет удовольствие, но потом он начинает пожирать тебя живьем, сжигает все твое внутренности. Ты не можешь уйти от этого огня; он будет продолжать гореть. Единственная возможность загасить его, это – написать эту проклятую книгу. Как бы то ни было, когда я закончу эту книгу, то начну милую маленькую детскую книжку, в которой напишу все о сэре Томми Тоде.
– Ты сумасшедшая, Шан.
– А кто из нас носит кроличьи шлепанцы? Они говорили о том и об этом с обычным юмором,
который был свойственен им обеим. Возможно, причиной тому послужило одиночество Лауры, которое стало еще тяжелее, чем в первые дни после смерти Данни, может быть, причиной был страх перед неизвестностью, но по какой-то причине она заговорила о своем необыкновенном ангеле-спасителе. Во всем мире она могла рассказать об этом только Тельме. В действительности, Тельма была очарована, она опустила ноги со стола и сидела выпрямившись, не выражая недоверия к истории, которая началась с выстрела в бакалейной лавке и закончилась исчезновением спасителя в горах.
Когда Лаура погасила этот внутренний огонь, Тельма сказала:
– Почему ты не рассказала мне об этом… спасителе несколько лет назад? Тогда, в Маклярой?
– Я не знаю. Это похоже на какое-то… волшебство. Мне казалось, что если раскрою его секрет, он никогда не появится снова. После того, как он предоставил мне самой разбираться с Угрем, после того, что он ничего не сделал ради спасения Рути, я почти потеряла веру в него. Я никогда не рассказывала о нем Данни, потому что к тому времени мой спаситель стал для меня не более реальным, чем Сайта Клаус. Затем неожиданно… он снова появился на этой дороге.
– Той ночью в горах он сказал, что объяснит все через несколько дней?
– Но я не видела его с тех пор. Я ждала семь месяцев, но боялась, что вместо моего спасителя материализуется еще один Кокошка с автоматом.