И люди встали по своим местам.
Но вдруг все услышали клубящееся, воркующее пение гудка паровоза…
И все невольно остановились и повернули головы.
Черный паровоз мчался по путям, толкая вперед себя огромный грушевидный ковш-термос типа клинга с большим объемом, но маленьким входным отверстием.
Поймать чугунную струю с ходу в этот ковш была почти невозможно.
Струя чугуна, не попав в отверстие, ударившись о плечи ковша, будет бить сжигающим фонтаном. Машинист должен сразу суметь точно установить ковш — или чугун хлынет на будку, прожжет ее, и тогда конец машинисту.
Обычно эти ковши долго и тщательно устанавливают для наполнения перед пустым желобом.
Кроме того, нужно было сдвинуть два переполненных ковша так, чтобы не расплескать чугуна. Чугун, попав на рельсы, застынет на них, заварит скаты, и паровоз окажется прикованным под падающей струей металла.
Дождь громко шуршал.
Паровозный фонарь выхватывал из тьмы две косые полосы из толстых дождевых струй.
Все остальное было погружено в черноту.
Даже над шлаковой горой не было привычного багряного отблеска.
Паровоз не замедлял хода. Дождевые струи ударялись о него, разбиваясь в пыль. Паровоз, зажатыми в колодки тормозов колесами скользя по рельсам, толкнул ковши. Выплеснувшийся чугун, упав на землю, громко взорвавшись, ударил в упор чугунными брызгами.
В треске, в грохоте, в клубах рвущегося горячего пара скрылось все.
Оранжевая толстая кривая струя чугуна, казалось, висела в этом мраке.
Потом вдруг чугун взметнулся вверх косым высоким светящимся крылом.
Это струя чугуна упала на плечо котла-термоса.
Куски подброшенного вверх чугуна, падая, с грохотом ударялись о паровоз.
На секунду мелькнуло в окне паровоза искаженное лицо Полещука.
И вдруг все померкло. Послышалось тяжелое, чавкающее падение чугунной струи в ковш.
Прибитый дождем пар медленно рассеивался.
Снова появились белые столбы паровозных огней и в них — дрожащие косые струи воды.