— Ну, когда я был в Азии с гуманитарной миссией, то посетил одну отдаленную ото всех городов маленькую деревушку. Меня предупреждали не делать этого, но я знал, что там страдают дети, и я не мог просто оставить их там гнить, так ведь?
Это была полная хрень, но ее глаза сказали мне, что она ее слопала.
— Там были ужасные условия, и хотя я привез им продукты, чистую воду и лекарства, этого было недостаточно. Итак, я отдал им все, что у меня было – и вся моя группа тоже. Конечно, мы поголодали пару дней, но они-то жили так все время.
— И ты из-за этого заболел? — спросила она, заморгав.
— Нет, но в последний день я так захотел пить, что пошел к ручью на окраине деревни. Я знал, что пить эту воду небезопасно, но ничего не мог с собой поделать. Заразился вирусом, похожим на птичий грипп, и оказался в больнице в Сингапуре, где провалялся месяц, прежде чем сняли карантин, и я смог, наконец, вернуться в Чи... Лондон.
Черт. Чуть не проговорился.
— О мой бог, это так ужасно!
— Едва выжил, — я позволил себе кончиком указательного пальца слегка задеть кожу ее шеи и почувствовал, как дернулось бедро девушки.
Кимберли закатила глаза, а Крис заржал.
— Врачи сказали, что меня спасла моя выносливость.
Еще больше глаз закатилось – и Ким, и на этот раз еще и Криса.
Цыпа рядом со мной просто засветилась от радости.
Так что, я все еще в деле.
Ничто не сможет остановить меня отвести эту девушку в мой номер и трахать ее до беспамятства. Абсолютно ничего. И это было здорово, потому что всю последнюю неделю я только и делал, что пытался избавиться в Чикаго от телки, которая, кажется, не понимала смысла слов «одноразовый секс». Дело дошло даже до того, что я вынужден был заблокировать ее номер в моем телефоне, а она все продолжала искать способы со мной связаться. Я было почти надумал напугать ее, чтобы она оставила меня в покое, но единственный, кто мог это сделать – Эван Арден, любимый убийца отца и тот, кого бы он предпочел видеть своим сыном. Вообще-то, он не был связан с нами или с кем-то еще родственными отношениями; просто отец хотел, чтобы он был его сыном. Я не ревную. Просто Эван... ну... я побоялся, что он сделает нечто большее, чем просто напугает ее. Я не хотел, чтобы она умерла, просто хотел, чтобы перестала путаться у меня под ногами.
Прямо сейчас я хотел именно здесь найти симпатичную девушку, чтобы снять напряжение и расслабиться. Так мне удастся скорее от нее избавиться, и даже, несмотря на то, что я жил всего в нескольких минутах езды на метро или такси, предпочел бы сделать это в удобном номере отеля с местной давалкой, и цыпочка рядом со мной – это именно то, что мне было нужно.
— Еще ведь не поздно, — промурлыкала она, не вынимая изо рта соломинку.
— Этот паб вот-вот закроется, красавица.
— Наверняка есть и другие тусовки, де веселье только в самом разгаре, — сказала она, слегка улыбаясь и хлопая ресницами.
Тебе не нужно меня убеждать, детка.
Всегда где-нибудь устраивались вечеринки. Здесь в пригороде, в Линкольн-Парке, в центре города, в любом из сотен клубов и баров вокруг – что бы ты ни захотел, будь уверен – если хорошо поискать, то обязательно в городе что-нибудь найдется. Я прожил в Чикаго бо́льшую часть своей жизни, поэтому знал все лучшие места. Черт, я также хорошо знал и дерьмовые места – мне нравились вечеринки.
Чикаго – отличное место для проживания, даже если ты не связан с семьей, известной своей незаконной деятельностью. О, я в курсе – Чикаго, да неужели? Чикаго и мафия – какое-то блядское клише, верно? Ну, да – идиотские штампы. Я ничего не могу с этим поделать – я не вступал в банду, я родился в ней.
— Ты знаешь, что там за тусовка? — спросила она с широкой, сексуальной, розовой улыбкой, кивнув в дальний конец бара, выходящий к лобби отеля и лифтам. Порядка тридцати человек стояли около них, пытаясь войти, но каждый раз, когда двери открывались, лифты уже были переполнены.