— Да? — Перкинс, казалось, совсем не удивился. — Этот Хорек любит потрепать языком. Когда-нибудь дотрепется.
Бен промолчал.
— А для меня вы не могли бы ее подписать?
— С удовольствием, — он взял ручку, открыл разворот книжки («Срез подлинной жизни!» — кливлендский «Плэйн дилер») и написал: «С наилучшими пожеланиями — констеблю Гиллспаю от Бена Мейрса. 9.24.75.».
— Спасибо, — сказал Перкинс, не глядя на написанное. Он кинул окурок в то же ведро. — Это единственная у меня книжка с автографом.
— Так вы только за этим пришли? — спросил Бен, улыбаясь.
— А вы догадливы. Я хотел задать вам пару вопросов. Пришлось ждать, пока Нолли уйдет. Он парень хороший, только слишком болтливый. А я не хочу сплетен.
— Так что вы хотите узнать?
— Больше всего — где были в прошлый четверг вечером?
— Это когда пропал Ральфи Глик?
— Ну.
— Вы меня подозреваете, констебль?
— Да нет. Я никого не подозреваю. Только интересно.
— Боюсь, что не смогу сказать.
Перкинс пожал плечами.
— Ваше дело.
— Я обедал дома у Сьюзен Нортон. И играл в бадминтон с ее отцом.
— И он вас обыграл. Нолли он всегда обыгрывал. Тот просто бесился от этого. А когда вы оттуда ушли?
Бен засмеялся, хотя ему было не особенно весело.
— Все-таки хотите докопаться, а?
— Если бы я был одним из тех нью-йоркских сыщиков, которых показывают в кино, я бы обязательно вас заподозрил.
— Мне ничего скрывать, — сказал Бен. — Мне просто надоело, что меня здесь считают за чужака. Подглядывают, подслушивают. Теперь вот вы думаете, что я прячу у себя в шкафу скальп Ральфи Глика.