На этом сегодняшние удовольствия от колонки розыска были исчерпаны, и Уэст, как добропорядочный гражданин, обратился к «Таймс», чтобы узнать, что нового в утренних известиях. Основное место здесь отводилось назначению нового директора Далвич-колледжа. Привлекали внимание и сердечные дела очаровательной Габриэлы Рэй. И только где-то в уголке, как бы мимоходом, сообщалось, что Австрия направила ультиматум Сербии. Не успел Уэст толком просмотреть все эти глупые новости, как вдруг все на свете потеряло для него интерес.
В дверях ресторана отеля «Карлтон» остановилась девушка.
Конечно, ему бы следовало призадуматься над телеграммой из Вены. Но эта девушка!.. Сказать, что волосы у нее отливали неярким золотом, а глаза напоминали фиалки, значит не сказать ничего. Мало ли на свете девушек, одаренных такой же внешностью? Но вот ее поведение, благожелательный взгляд ее фиалковых глаз на всех этих официантов и величественных управляющих, видимая привычка чувствовать себя, как дома, и здесь, в отеле «Карлтон», и в любом другом месте, куда забросила бы ее судьба… Сомнений быть не могло: она прибыла из-за моря — из Штатов.
Она прошла в зал. И только теперь, как бы фоном для нее, в поле зрения появился мужчина в возрасте, одетый в стандартный черный костюм политического деятеля. Его тоже можно было безошибочно оценить даже без этикетки: американец. Девушка подходила все ближе и ближе к Уэсту, в руке она держала номер «Дейли Мейл».
Официант Уэста мастерски владел искусством убедить клиента, что садиться надо именно за его столик, так что девушка и ее сопровождающий устроились всего лишь метрах в полутора от Уэста. После чего официант мигом извлек книжку заказов и застыл в полной готовности с карандашом в руке, точно репортер в пьесе из американской жизни.
— Клубника сегодня восхитительная, — произнес он медовым голосом.
Мужчина вопросительно взглянул на девушку.
— Нет, папа, я не хочу, — сказала она. — Ненавижу клубнику! Грейпфрут, пожалуйста.
Когда официант стремительно пробегал мимо, Уэст окликнул его громко и вызывающе.
— Еще порцию клубники! — приказал он. — Лучше нее сегодня ничего быть не может.
Как бы случайно взгляд фиалковых глаз на секунду встретился с его взглядом, но остался безразличным, словно он был всего лишь деталью обстановки. Потом обладательница примерных глаз медленно развернула свой экземпляр «Дейли Мейл».
— Что нового? — спросил политик, сделав добрый глоток воды.
— Не знаю, — ответила девушка, не поднимая глаз. — Тут есть кое-что намного занимательнее, чем новости. К твоему сведению… В английских газетах публикуют целые юмористические колонки! Только называют их иначе. Они называются «колонки личных объявлений». Там такие объявления! — она наклонилась над столом. — Вот послушай…
«ДРАГОЦЕННЕЙШАЯ. Нежные любовные пожелания моей дорогой. Только бы быть с тобой ныне и во веки веков. Никого нет прекраснее для меня…»
Мужчина беспокойно огляделся.
— Перестань! — попросил он. — По-моему, это не очень прилично.
— Прилично? — воскликнула девушка. — Это очень, очень прилично! И так восхитительно — прямо и откровенно. «Твое имя — музыка для меня. Люблю тебя больше…»
— Что мы собираемся посмотреть сегодня? — торопливо вставил ее отец.
— Мы собираемся отправиться в Сити и осмотреть Темпл. Когда-то там жил Теккерей… и Оливер Голдсмит…
— Ладно, Темпл — это то, что надо.
— Потом Лондонский Тауэр. Он полон романтики. Особенно Кровавая Башня, где убили маленьких принцев. Разве это не ужас?
— Ужас, конечно, раз ты так говоришь.