И тут вдруг Мужик увидел: а в галоше ведь что-то трепыхается.
Рыбка!
И это действительно была… рыба. Правду сказать, не совсем, чтобы золотая - обычный окунек… Ну ладно, хотя б такая добыча. И Мужик совсем уж было собрался бросить жалкую рыбешку в ведро, как вдруг Окунек заговорил… на чистом пластилиновском языке!
Нет, нет. Вы погодите удивляться. У нас в пластилиновой местности многие умеют вполне нормально объясниться - и зайцы и белки. Не говоря уж о Медведе Потапыче.
А Лось Сохатович, так тот и вовсе хотел в библиотеку записаться. Только у него рога в дверь не пролезали. И он читать не умел.
В общем, то, что Окунек заговорил, не было для Мужика особой неожиданностью. Другое дело, как и о чем он заговорил:
- Смилуйся надо мною, Мужик! Отпусти на вольную волю. Я за это выполню любое твое желание!
Сердце у Мужика вздрогнуло: слова-то знакомые!
- Ты откуда их знаешь? Ты… Пушкина читал?
- Какого… Кушкина? - удивился Окунек. - Никакого Сушкина я не знаю.
- А тогда как же ты узнал вещие слова, которые в моей любимой книжке написаны. Почему ты говоришь, словно Золотая Рыбка?! Тут Окунек о с т р о и л удивленные, а больше печальные глаза:
- Да ты присмотрись ко мне, дядя! Неужели не узнаешь?
- Подожди-подожди… - начал Мужик, а потом виновато покачал головой: нет, дескать, не узнаю, извините!
- Да ведь я же и есть Золотая Рыбка! - вскричал Окунек. - Только переодетый… в смысле переодетая! Теперь-то видишь?!
- Теперь-то, конечно… - неуверенно произнес Мужик.
- Ну, так отпускай меня поскорее, а я выполню любое твое желание!
- Хочу автомобиль «Мерседес»! - закричал Мужик.
Бросил Окунька в воду и закрыл глаза.
И тут же подумал: «Эх, на что мне этот «Медседес»? Куда я на нем поеду? И потом - вдруг бензин кончится? Значит, запрягай лошадей. А лошадям подавай овса, мерседесные лошади сено лопать не станут…»
И только он стал думать, где будет овес подешевле доставать, как вдруг послышалось:
- Ку-к
«Ух ты-, подумал мужик, - совсем уже лето… Вон и кукушки стали перекрикиваться».