— Джоо-чан пахнет как прекрасный цветок. Такая сладкая, — выдавил Шино, прикрывая глаза, словно целовать мою руку ему было достаточно, хотя его свободные бриджи явно топорщились и я видела, что он меня хотел.
От его слов я чуть не задохнулась. Он так говорил, как будто я ему на самом деле нравилась и за какой-то день успела стать дорога.
Горячее дыхание опалило моё обнажённое плечо, и дорожка поцелуев прошла до шеи. Он был так близко, что я слышала его сердце, оно мощно колотилось.
— Джоо-чан такая приятная, — прошептал Шино, рождая странное томление и мурашки за ухом.
Может быть, это будет даже не так мерзко, как с Джибачи…
Он коснулся моих губ своими, и меня прошило странным чувством. Есть яки — эманации ярости и жажды крови, а тут… касания были такими бережными и чувственными, его чистое желание было лишено похоти. Не желание обладать, а…
Это было странно. И неправильно…
Неужели он сейчас…
Умрёт?
— Я обидел Джоо-чан? — отстранился от меня Шино, его голос был хриплым, щёки раскраснелись, а глаза блестели и одновременно смотрели на меня напряжённо.
Что?
— Джоо-чан плачет, — пояснил он.
И я поняла, что он прав, и быстро вытерлась рукавом юкаты. Какое жалкое зрелище я из себя представляю, наверное…
А он почему-то не злился. Только смотрел на меня. И мне стало совсем неловко, я прикрылась, поправляя сползший рукав юкаты, усугубляя ситуацию ещё больше.
— Простите, Шино-кун, — выдавила я.
— Это вы меня простите, Джоо-чан, — склонил голову Шино. — Знаете вы едва меня. Думал я, что вы понимать меня должны, потому что схожие техники у нас… И от красоты вашей голову свою я потерял. Мужчины и шиноби не достойно это. Всё потому, что понравилась мне очень Джоо-чан.
Утром я проснулась от настойчивого жужжания и, открыв глаза, первое, что увидела, это своих деятельных пчёл, которые явно присмотрели угол комнаты для гнезда и размещения там стратегического запаса мёда. Створка окна была приоткрыта, так что два десятка строителей, оставшихся после лета, деловито вылетали на улицу, чтобы вернуться с кусочками дерева. В Конохе его много.
Пчёлы клана Камизуру могли быть разными, благодаря чакре можно настроиться на создание нужных личинок. Я слышала, что у Камизуру Ишикавы было такое количество чакры, что он мог позволить себе и земляных пчёл, которые были у Джибачи, и огромных охотников-шершней, как у Сузумебачи, и медовых пчёл для техник разведки и прокорма всех остальных, какие были у меня. Ещё можно делать строителей, которые легко перерабатывают дерево или глину в зависимости от имеющихся вокруг материалов и очень быстро строят соты для заполнения запасными личинками и мёдом. В Ивагакуре ходили слухи, что центральная часть деревни построена гигантскими пчёлами Первого Цучикаге, выделяющими цементную смесь. Архитектура и правда походила на гнёзда насекомых.
Моё же гнездо пока было всего лишь с хороший мужской кулак…
У Шино большие ладони, такие сильные, но красивые. Я заметила особые мозоли на костяшках, которые бывают только у шиноби, специализирующихся на тайдзюцу. Меня это удивило. Шино вообще мало походил на тех, кто использует насекомых. Впрочем, из мужчин я толком знала только Джибачи и своего отца. Обычно в ближнем бою такие, как мы, бесполезны, наш козырь в дальних дистанциях. Разведка и нападение посредством питомцев. А у него такие литые мышцы, словно он мастер ближнего боя. С курткой и кучей одежды это совсем незаметно, но вчера…
Жужжание стало более настойчивым, и, вздохнув, я перевернулась на живот и частично стянула с себя юкату, чтобы оголить позвоночник. Вдоль него проходит самый широкий канал чакры, близкий к внутренним запасам, а насекомые пользуются нашей чакросистемой как каналами-ходами. Небольшой зуд, так как рабочие пчёлы торопились достать из меня нектар, чтобы сразу его запечатать. Вообще у всех шиноби со способностью к управлению насекомыми особая кожа и близко расположенные под ней каналы чакры. По крайней мере, на нескольких участках тела это так. Это позволяет питомцам беспрепятственно проникать и покидать наш организм и не приносить слишком сильного дискомфорта хозяевам. Наверное, у Абураме то же самое. Вчера я не заметила у Шино каких-нибудь специальных отверстий или видимых следов. И кожа у него очень мягкая… Приятно было его касаться. Нашей семье приходилось разделять функции ульев, потому что никто из нас не обладал запасом чакры Каге. Пожалуй, если бы пчёлы были у Шино, он мог бы содержать как минимум два боевых вида.
Вчера, когда я увидела стену Конохи, то поняла, что моим пчёлам так просто её не преодолеть. Нам с Шино пришлось подождать, пока они сделают несколько ходок на поле хиганбаны. Какое-то время я могу держать собранную пыльцу, но лучше, конечно, просто гнездо или хотя бы тыква, чтобы они построили свои соты и наполнили их мёдом.