Человек должен служить знамени. Как римский легионер. А не конкретному микро-государику. Как средневековый рыцарь. Иначе, если короля или барона убили — все разбегаются.
Нужно общее знамя. Не связанное с нашим родовым символом.
Пришлось снова собирать «совет голов». И услышать сходные суждения. С важным дополнением.
— Лист рябиновый… Он всем хорош… Одно только. Люди-то не тебе присягают, а городу. Ежели тебя вдруг, не дай бог… Тогда и знамя менять надобно будет. Ежели — не Аким Янович или, там, Ольбег…
Вопрос о «замещении должности» в случае моей гибели оставался… неразрешимым.
Как сказал Рональд Рейган в своей инаугурационной речи 1981 года:
«Правительство — не решение нашей проблемы, правительство и есть наша проблема».
Как раз — мой случай.
Общепринятый способ замещения должности государя — половым путём. В смысле — наследник по кровному родству. На этом, например, шииты с суннитами полторы тысячи лет друг друга режут.
Меня это не устраивало. Более того, я ведь и шёл, ещё с боя с ушкуйниками на Волге, когда я додумался до присяги не мне лично, а городу, по образцу древнего Херсонеса, к тому, чтобы власть не была передано кому-то по родовитости. Аким и Ольбег во время моих отлучек, даже формально, не назначались «и.о.».
Это впрямую противоречит «святорусскому» обычаю. Где новгородское вече, например, по случаю длительной командировки князя, избирает князем его шестимесячного сына. Какой прок с полугодовалого младенца? — Неважно. Князь — должен быть!
Ребёнок «груза властных полномочий» не пережил — помер. Отчего и образовалось в Новгороде церковка его имени. И одноимённое торгово-промышленная корпорация — «Иваново братство».
Не живут мои тёзки на Руси в эту эпоху. Мрут раненько. Почему-то.
Приглашение стороннего князя после моей смерти, по типу Новгорода, или захват города каким-то рюриковичем — представлялись кошмаром.
Это не было ревностью или презрением к местным владетелям. Я очень уважительно относился к Боголюбскому, например. Вовсе не считал его дураком. Но я уже видел как тоже «не-дурак» Аким Рябина управлял Пердуновкой в моё отсутствие. Это — катастрофа. Не по состоянию — оно будет, более-менее выдерживаться, постепенно загибаясь.
Гибель динамики. Развитие сменится деградацией. Просто потому, что у них другой набор приоритетов, другие границы допустимого.
Я пытался вообразить, например, беседу Кислокваса или, не дай бог, Прокуя — с Боголюбским… Сразу парня на плаху отправит. Какой-нибудь посадник, типа Радила (кстати — очень не худший вариант) — туда же, максимум — через неделю.
«Мои люди», те, кого я собрал, поднял, научил… просто не выживут под «святорусскими» князьями и боярами. И тихо перерезать себя — не позволят. Будет кровавая свара. С тотальным разрушением и уничтожением. И сама «Святая Русь» — горяченького хлебанёт по полной. Они ж там, на Руси, просто не понимают — чего тут закручивается-заваривается!
Перебирая в уме знакомых мне «стрелочников», я понимал, что без меня, без стабильного правительства, без сдерживающего, в том числе и постоянным привкусом чертовщины, моего авторитета, из города вылетит десяток «стенек разиных» да «кудеяров» разной мощности и эпичности. И удержать их никто не сможет — здешние владетели просто не готовы предусмотреть такое.
Нет, потом-то… в исторической перспективе… побулькает и тиной подёрнётся. Но кровищи будет…!
Новый правитель/правительство должен быть из «моих» — из граждан города. С установившимся личным авторитетом, связями, традициями. Только. Никаких «варягов».
Как я не морочил себе мозги по этой теме — решение не вытанцовывалось. Любые формы демократии были неприемлемы — здешний «демос» средневековый. Он и будет этот маразм воспроизводить. Другие формы… олигархия, плутократия, аристократия… «Что в лоб, что по лбу» — русская народная. Любая система, управляемая нормальными «святорусскими» аборигенами воспринималась мною как утопление «моих людей» в обще-средневековой выгребной яме.