Фигура в скафандре осторожно перегнулась через край здания, заглянула вниз и отпрянула.
Зрелище, что предстало перед глазами пилота, в песочного цвета скафандре, совершенно не вдохновляло: груды мусора волнами бились в окна, проламывали их и вваливались в помещения, засыпали, замуровывали, выживали жильцов все выше, выше и выше.
— Так-с… — Плат спрятался под козырек, от восходящего солнца. — Нам надо добраться до космопорта или лифта, отправить сообщение и просто купить билеты до Векца!
— Ага. В экспериментальных костюмах, стоимостью в два миллиона у меня и в пять с половиной — у тебя! Я что-то забыл? Ах, да — масса! Твой — весит полторы сотни и мой сто десять. Что-то ещё? А, самое смешное — у нас нет денег! — Мишт уселся рядом и откинулся спиной на стенку. — Твои варианты?
— Думаю, у нас будут сутки, прежде чем имперцы прочухают, что гоняются за пустым истребителем. — Задумчивость Плата, всегда беспокоила его напарника.
"Если Плат начал тянуть слова — жди беды"! — Именно это правило вывел для себя пилот после того, как они опаздывали из увольнения и его другу пришла идея срезать "угол".
На беду обоих — срезали они ровнехонько перед машиной начальника учебки, сперва, послав по матери нерадивого водителя, едва их не сбившего, а затем, когда тот вышел "строить" новеньких — избив и засунув в багажник, грозно пообещав при этом, что передадут на первом же посту, полицейским.
Проблему удалось "развести", но водителю, "родственнику", пришлось уволиться.
Это был их первый, глобальный "залёт".
Потом были и другие, но начинались они, чаще всего именно вот с такого, неспешного, раздумья.
— Пошли. — Перехватил инициативу, Мишт. — Для начала, надо убраться с крыши.
Пилоты, выломав хлипкую пластиковую дверцу, оказались на тёмной пожарной лестнице, уже изрядно заваленной мусором и богато украшенной "наскальной живописью".
— Шедурчи… — Злобно просопел себе под нос Мишт, вляпавшись в зловонную кучку, точно посреди пролета. — Маштри ортан…
— Лучше подумай об этом в таком контексте: раз эти отрыжки диких шедурчей здесь гадят, значит близко выход! — Утешил напарника, Плат. — А, чем ближе выход, тем быстрее мы отсюда свалим!
Через два витка, ступеньки заляпанные мусором и отходами жизнедеятельности, стали просто пыльными, со стен, вместо граффити, начали показываться знакомые всем до боли плакаты-указатели.
С каждым новым пролетом, Мишт двигался всё медленнее и медленнее, озираясь по сторонам, стирая закованной в металл перчаткой, пыль со стен и внимательно разглядывая плакаты.
Несколько раз, он дергал двери за ручки, даже оторвал одну, но дверь так и не открылась.
На тридцатом этаже пилоты замерли, вывалившись из очередного поворота лестницы, в просторный зал, метров четыреста, квадратных.
В центре зала, окруженная стальными трубами, направляющими, вентилями в два человеческих роста, лежала крышка люка.
Большая, нет, огромная, крышка люка!
Под такой крышкой можно запросто спрятать пяток Т-34, да ещё и место для "Тигра", останется!
Едва ноги коснулись металлических решетчатых плит, на тумбе, в центре люка, со скрипом завертелся оранжевый огонек и провернулось одно из колес-маховиков.