— Чего надо? — сонно спросил детина, недоуменно щурясь на Осипова.
— Вот, к тебе пришел, — быстро сообщила старуха, — говорит, что из газеты.
— Из газеты? — удивленно и несколько растерянно переспросил парень. — Из какой газеты?
Осипов отрекомендовался.
— Ты документы проверь, — бесцеремонно сказала старуха, — а то ходют здесь всякие…
Не дожидаясь просьб, Осипов достал из кармана свои «корочки» и протянул парню. Тот, видимо, испытывая некоторую неловкость, стал изучать редакционное удостоверение.
— Осипов?! — произнес он, точно пытаясь что-то вспомнить. — Ах, Осипов! Тот самый! Да вы проходите!
Недовольно фыркнув, старуха удалилась.
Иван привык, что его узнавали, поэтому восклицание парня польстило ему совсем чуть-чуть. Но тем не менее… Народ знает своих героев.
Обиталище молодого человека, просторная комната с эркером и высоченными потолками, выглядело настолько стандартно, что Осипов невольно усмехнулся. Приняв улыбку журналиста за признак одобрения, атлетический юнец довольно ощерился и, кивнув на кресло, сообщил:
— Мое логово.
Осипов еще раз окинул взглядом убранство «логова». Два ярких плаката на стене — ансамбли «Битлз» и «Роллинг Стоунз», импортный магнитофон на полированной Тумбочке, кассеты, лежащие повсюду, а также огромная неубранная тахта. Кроме плакатов, на стене висели черная икона и какие-то ржавые вериги. На полке громоздилась батарея пустых бутылок из-под заграничного спиртного. Все подобные жилища выглядели, по мнению Осипова, одинаково, с той лишь разницей, что вместо бутылок могла присутствовать коллекция сигаретных пачек, упаковок с жевательной резинкой или спортивных моделей и кубков.
— Музычку поставить? — предложил шустрый юнец — Есть последние записи Джимми Хендрикса.
— Пока не надо, — осторожно сказал Осипов.
— Чай, кофе?..
— Если можно, кофе.
— Эй, Марфа! — прокричал парень в глубины квартиры. — Кофе вари и пожрать чего-нибудь приготовь! Так что же вас привело в наш дом? — с интересом спросил он.
— Писать о вас хочу, — сообщил Осипов.
— Обо мне? — Юнец удивленно и радостно осклабился. — Да, кстати, меня зовут Ростислав, — запоздало представился он.
— Я знаю. А меня Иван. И давай лучше на «ты».
— Отлично, — просиял Ростислав. — Так о чем же вы, то есть ты, хочешь писать? О моих спортивных достижениях? Я ядро толкаю. Тяжелый атлет, так сказать. Но ведь ты вроде о спорте не пишешь?
— Не пишу, — подтвердил Осипов. — Я о другом…
— Ну-у?..
— О Сокольском…
— О Валентине? — Радостная улыбка сползла с лица тяжелого атлета как бы кусочками. Губы его еще продолжали улыбаться, но глаза сделались холодными и настороженными. Он вскочил с тахты и забегал по комнате.
— Но его же убили?! — слегка успокоившись, произнес Ростислав.
— Вот-вот…
— Ага. Ты же по криминальной части… Судебные очерки… Как же?.. «Выстрел на окраине»… «Жареные» фактики выискиваете. — Он снова заметался. — Знаете что, товарищ корреспондент, на эту тему я беседовать с вами не желаю, уж извините!
— Ты вроде испугался?
— Вроде?! А чего мне пугаться? Меня уже пугали и так и сяк. В ментовке… Все признания добивались. Откуда я знаю, кто его убил? Только-только отстали. А теперь вот ты! Кто тебя послал? Менты?
— Да нет, я же говорю, что хочу написать судебный очерк. Произошло зверское убийство, а преступник так и не пойман.
— Тебя, наверное, мамаша Валькина подговорила. Или купила? — Парень пытливо взглянул на журналиста. — Скорее всего второе. Ну признайся, тогда, может быть, чего и скажу.
— Мать Сокольского действительно встречалась со мной, — осторожно сказал Осипов, — но дело тут не в деньгах… Просто я специализируюсь на этой тематике…
— Тематике, — усмехнулся Ростислав. — Забашляли тебя, вот и вся тематика.