Не их территория, но ситуация чрезвычайная, и другая больница попросила помощи. Присесть уже было некогда. Павлу снова надо было выезжать. Звонили обеспокоенные молодые люди: «У деда не то инфаркт, не то инсульт». Пришли домой — дед невменяемый: левая рука не работает, речь практически отсутствует.
Тоже увязался с ним. По дороге разглядывал отщелканные кадры — удачных было мало. Всё-таки трудно одновременно фотографировать и общаться, да и вообще это непрофессионально.
Когда прибыли на место, выяснилось, что и эта история связана с алкоголем. Дедушка ходил в гости к другу, немножко выпил, но не закусывал, а только запивал водой. В результате понизился сахар в крови. Павел быстро привел старика в норму. Старик очнулся, заулыбался, сказал: «Спасибо, всё хорошо».
Когда вернулись на станцию, вскоре приехал и Мелехов, доставивший пострадавшего в ДТП. Подростка быстро спустили на каталке и увезли по длинному коридору.
Снова настало затишье. Алексей и Павел как по команде синхронно вздохнули и утёрли вспотевшие лбы.
— Вот так да! Ловко вы управляетесь, — восхитился я. — А если сами заболеете, как «скорая помощь» без вас?
— Если на смену не выйдешь, то коллегам будет нелегко. Поэтому больничные листы мы берем очень редко, только если совсем невмоготу, — жаловался лысый. — Радикулит прихватит — таблеточку пососал и на вызов. А вот сегодня на работу вышел и никак согреться не мог, тоже отошло.
— Это спазм периферических сосудов, — подсказал Алексей.
Так я с ними пробегал до четырёх часов. Была у меня мысль просидеть до ночи, но я сильно проголодался, а фельдшера не собирались меня угощать. Есть хотелось так сильно, что меня тошнило от запаха блинов с мясом, когда они сели перекусить.
— Не смею вас больше отвлекать, — объявил я. — Материала достаточно.
— Хорошего надо про нас побольше написать, — сказал лысый фельдшер с набитым ртом.
— У меня сложились хорошие впечатления, поэтому не сомневайтесь, — я уже знал, с чего начну и как закончу статью. Я и вправду собирался написать что-нибудь хвалебное, и хотелось верить, что все нехорошие истории, которые я слышал о «скорой помощи», не про этих людей.
Забегая вперед, скажу, что когда публикация вышла, оказалось, что я переврал фамилию Мелехова на Малехова и допустил ещё пару ошибок, но лично я себя простил. Всё лучше, чем согласовывать написанное — я считаю это откровенной цензурой.
Вообще-то, когда я думал о том, что однажды возьмусь писать мемуары, то назову их не иначе как «Приключения журналиста-недоноска, хлюпика и мечтателя». Это всё про меня. Замечтаться мне очень просто, стоит лишь ненадолго остаться одному. Часто сия привычка мне мешает, но зато я часто использовал этот факт как оправдание, почему у меня нет машины. Мол, слишком рассеянный, чтобы садиться за руль. Реже говорил, что просто откладываю деньги на дом, как тогда Дунаевой. Это тоже враньё — не было у меня тогда никаких сбережений.
Так к чему это я? А… мечты! Один из самых ярких примеров: каждый раз, когда возвращаюсь с работы и поднимаюсь из метро, я смотрю на соседний эскалатор и выбираю себе жену… Однажды я рассказал об этой игре Косте, и он меня разочаровал, сказав, что так делают все. Только выбирают не жену, а ту, кому можно «присунуть». Нет, я не такой испорченный и выбираю именно жену! Так я играю уже три года, и стоит сказать, что за это время ни разу никого не выбрал.
Дело не в том, что я слишком разборчивый. Просто годами заглядывая на соседний эскалатор, убедился, что я не из тех романтиков, которые верят в любовь с первого взгляда. И такая схема, как «две одинокие души встретились и начали строить совместный быт» меня тоже не устраивает. Я считаю, что у супругов должна быть общая молодость, общие воспоминания…
Всё равно по привычке и тем вечером я играл в «Выбери жену», но уже с долей раскаянья. Интуитивно испытывал вину перед Таней, будто изменял ей. Мы ни о чем не договаривались и даже не говорили, но к каждой девушке, с которой у меня доходило до постели, я относился очень серьёзно. Вдруг с ней мы проведем много лет вместе и поженимся в конце концов?
По пути от метро до дома, я попытался представить свою жизнь с Танькой, и мне стало немного не по себе. Мы же когда-то работали с ней в одном кабинете, и это было сплошным стрессом. Она ставила кружку с кофе на мои бумаги, оставляя на них темных круги. Она имела привычку брать ручки с моего стола и никогда не возвращать. Долбила по клавиатуре, будто пыталась разбить её на куски, с силой задвигала ящики стола, и даже степлер в её руках щелкал, как затвор пулемёта.
Готов ли я был продолжать с ней встречаться, как честный человек? Мне было страшно об этом думать! Мне было страшно представить, что сейчас Дунаева встретит меня у порога. Мои ключи всё ещё были у неё!
Но все мои страхи развеялись, когда я открыл дверь своей квартиры. Мне даже стало стыдно за свои мысли. Перед уходом Таня навела идеальный порядок в комнатах. Застелила кровать свежим бельём, оттерла плиту, которую я утром залил кофе, аккуратно развесила одежду в шкафу… Это меня тронуло. И теперь я перестал считать, будто знаю Дунаеву как облупленную.
Я чувствовал себя намного счастливее. В мою жизнь вернулся секс.
Подумать только, Таня с серьёзным видом жаловалась мне, как её выбесили на работе, и злобно восклицала «Уволюсь к чёртовой матери!», и вот уже спустя минуту мы в моей кровати сидели на коленях в одном белье.