Владыка Леонид, оставшийся в раннем детстве круглым сиротой в Питере, был воспитан тетушкой, к которой был искренне, глубоко всю жизнь привязан. Она была, кажется, самым его близким человеком.
С большим трудом (сыну эмигранта и потомственному дворянину это в 20-е годы было очень трудно) он окончил медицинское образование и долгое время работал врачом-хирургом. В то же время он отличался глубокой религиозностью и мечтал о монашестве (он является автором двух очень ценных работ по истории монашества). После войны, когда эту мечту оказалось возможным осуществить, он очень быстро оканчивает Духовную Академию, постригается Патриархом в монашество и становится преподавателем и инспектором сначала Ленинградской, а потом и Московской Духовной Академии.
Интеллигентный, приветливый, остроумный, обладающий чувством юмора, он пользовался любовью всех своих воспитанников и преподавателей (он никогда не мог запомнить многих имен и фамилий и всех называл «юношами», даже тех сотрудников Академии, которые годились ему в отцы). Он является одним из первых магистров богословия, а затем, кажется, — первым доктором богословия советского времени. Его магистерской диссертацией является монография о Паисии Величковском — основоположнике русского «старчества», основателе знаменитого «Нямецкого монастыря» в Молдавии, жившем в XVIII веке.
Докторская его диссертация посвящена малоизвестной теме — духовному деланию исихастов — афонских монахов, непрестанно творящих Иисусову молитву, задерживая на долгое время дыхание.
В конце пятидесятых годов отец Леонид был рукоположен во епископа Курского и Белгородского. А в 1961 году Патриарх Алексий переводит его в Москву с титулом архиепископа Можайского. Он становится вместо Митрополита Николая управляющим Московской епархией (городскими храмами Москвы управлял Киприан).
В Москве Владыка Леонид также пользовался всеобщей любовью, и после смерти Патриарха Алексия один из старейших московских протоиереев, выражая всеобщее мнение, уходя на покой, высказал публично пожелание, чтобы Патриархом был избран Владыка Леонид. Все это чувствовали люди, вновь пришедшие в начале шестидесятых годов к кормилу церковного правления. На Патриарха оказывалось непрерывное давление с целью устранить Владыку Леонида из Москвы. Патриарх долго сопротивлялся и лишь весной 1963 года уступил и перевел Владыку на Ярославскую кафедру. Оттуда его перевели в Пермь и лишь в последние годы в Рижскую епархию, которой он правит уже в течение десяти лет в сане Митрополита.
Вторым викарием в Москве был также исключительно духовный, молитвенный человек — епископ Стефан, тоже по образованию врач (долго занимавшийся врачебной практикой в качестве психиатра), принявший по глубокой вере монашество в Глинской Пустыни.
В 1969 году Владыка был назначен на Калужскую кафедру, где умер в облачении после совершения литургии, у престола, в 1967 году. Таким образом, наряду с двумя прожженными церковными политиками (Никодимом и Киприаном) в руководстве Московской епархии были и очень достойные, глубоко религиозные люди.
Среди московского духовенства и даже среди лиц, непосредственно близких Патриархии, были также достойные люди. Среди них на первом месте следует поставить недавно (в 1977 году) скончавшегося о. Владимира Елховского. Вспоминаю его и тотчас чувствую улыбку на своих устах. Добрую и теплую улыбку, — иначе его вспомнить нельзя. Чудесный это был человек; все, что есть хорошего в русском священнике в русском человеке, все воплотилось в отце Владимире. Доброта несказанная, — сколько помогал он нам с Вадимом, да и кому только не помогал!
Добродушие неисчерпаемое, — всегда смеется, всегда шутит и никогда никого не обидит.
Последний раз видел его в 1971 году; я стоял в алтаре, и со мной все время заговаривал какой-то псаломщик и все задевал провокационные темы. Отозвал меня в сторону о. Владимир (уже у него был удар, поэтому говорил он запинаясь): «Будьте осторожнее с этим типом. Это такой фрукт южный, засахаренный, засушенный, что не приведи Бог». В этой реплике весь отец Владимир: насмешливый, веселый и добрый, добрый, добрый.
Он обладатель интересной биографии. Отпрыск старой духовной династии. Отец его был священником в городе Юрьеве-Польском (недалеко от Москвы). Он окончил духовную семинарию. Но затем пошел по светской линии. Подошла война. Он становится офицером. Необыкновенно смелый и добрый был офицер. «Слуга царю, отец солдатам». Он оканчивает войну штабс-капитаном. Затем советская эпоха. Он остается в армии. Честно исполняет свои обязанности, хотя не скрывает своей религиозности. Во время Отечественной войны командует полком. Оканчивает войну подполковником. И здесь он находит друга — офицера и тоже поповича — Воскресенского. Оканчивается война. Выходят в отставку. Приходят к Патриарху: «Кончена военная служба. Теперь мы хотим служить церкви, ведь оба мы окончили семинарию». — «Пожалуйста!»
Воскресенский, как неженатый, принимает монашество, вскоре становится известен как преосвященный Михаил, епископ Казанский, а отец Владимир, отец многочисленной семьи, становится настоятелем популярнейшего московского храма «Воскресения Христова» в Брюсовском переулке. Своеобразный это приход. Географически это наиболее близкая к центру церковь. И наиболее посещаемая. Здесь находится известная икона Божией Матери «Взыскание погибших». Посещают этот храм простые люди, идут сюда к подножию любимой иконы, молятся: «Взыщи, помоги, сохрани». Но не только простые люди. Переулок заселен актерами и актрисами Большого, Малого, Художественного театров. И очень-очень многие посещают храм. Здесь были прихожанами знаменитая Нежданова, ее муж — знаменитый дирижер Голованов — и еще многие-многие знаменитости.
Уже сложился своеобразный этикет похорон знаменитого актера. Перед всенощной его заносят в храм в Брюсовском переулке. Здесь гроб находится во время всенощной. После всенощной в приделе отпевание, а потом гроб с телом актера уносят в театр, ставят в фойе. Завтра здесь будет гражданская панихида, а затем во главе торжественной процессии его тело проследует через всю Москву на Новодевичье кладбище. Пребывание в приходе актеров налагает своеобразный колорит на всю церковную жизнь. Невольно вспоминается мне пасхальная заутреня в 1963 году, когда я стоял в алтаре рядом с тремя старыми актерами, и пасхальные песнопения мне приходилось слушать вперемежку с актерскими рассказами о том, как они (лет за сорок перед этим) выступали в концерте с декламацией, во фраках, вместе с Ермоловой, и как Ермолова забыла строчку из стихотворения.
А недалеко от Брюсовского переулка Обыденский переулок. Там тоже известная уцелевшая московская церковь Илии Обыденского. О ней я уже писал во втором томе.
Здесь до 1962 года настоятелем был престарелый отец Александр Толгский. Старый, высококультурный, глубоко религиозный. До сих пор звучит в ушах интонация, с которой он читал акафист иконе Божией Матери «Нечаянная Радость».
Здесь также среди прихожан превалирует интеллигенция. Много молодежи. Сюда часто ходили молодые интеллигентные ребята: и Алик Мень, и Глеб Якунин, и много-много других.
Между тем в это время неподалеку от этих известных московских храмов, в Гагаринском переулке, известном старым москвичам по аристократическим особнякам, ныне переименованном в улицу имени Рылеева, кипела напряженная работа.
Вновь назначенный начальник Отдела внешних сношений архиепископ Никодим формировал учреждение.
Недавно умерший Митрополит Никодим (в описываемое время архиепископ) — безусловно, наиболее крупная личность из всех архиереев, появившихся за последние 20 лет. Более того, это единственный по-настоящему талантливый человек, обладающий творческой инициативой. Биография его также необычайная.
Борис Георгиевич Ротов родился в Рязани в 1929 году в семье местного партийного «деятеля». Его отец — из крестьян, человек энергичный и практический, хорошо знающий деревню и никогда не порывавший с ней связи. Соответственно, он всегда занимался сельскими делами и в последнее время был третьим секретарем Рязанского обкома партии, ведающего колхозными делами. Мать Владыки, урожденная Сионская, дочь священника, энергичная, культурная женщина, по профессии учительница.
Борис Ротов еще на школьной скамье обнаруживал большие способности и оригинальный склад характера. Хороший ученик, увлекавшийся биологией, по натуре сангвиник, он в то же время с детства имел пристрастие к церкви. В Рязани тогда была единственная небольшая церковь на кладбище. В ней часто бывал юный Борис. После войны в Рязань был назначен новый архиерей, архиепископ Димитрий Градусов, своеобразный, интересный человек. Родом из ярославской интеллигенции, полудуховного, полукупеческого происхождения. Владыка Димитрий был высоко интеллектуальным и глубоко религиозным человеком. До принятия сана он был музыкантом. Будучи лично близок к Митрополиту Сергию (тогда патриаршему местоблюстителю), отец Димитрий Градусов рукополагается в 30-е годы в священники, а перед самой войной, после принятия монашества, становится епископом Можайским (викарием Московской епархии). Это было, кажется, единственное рукоположение в предвоенные годы, так как все хиротонии были запрещены властями, и только благодаря личной близости рукополагаемого к Митрополиту Сергию удалось эту хиротонию осуществить.