Пошли. Приходит отец Иоанн. Завтракают. Запомнилась отцу Павлу даже такая подробность — говорит отец Иоанн; «Дайте мне, отец Павел, молочник». Тот вместо молочника подал кофейник.
«Что это вы какой бестолковый, отец Павел? Я ведь молочник прошу».
Затем оставил батюшку с женой у себя гостями и поехал с отцом Павлом в Питер. Когда они остались наедине в каюте парохода, отец Иоанн сказал: «Разрешите мне двадцать минут соснуть. Устал». Действительно, дремал 20 минут. Во время сна лицо все время менялось. Видно было, во сне его не оставляют мысли и переживания. Наконец проснулся. Начался откровенный разговор. Отец Иоанн много и долго расспрашивал про самарскую епархию. Говорил: «Наступают страшные времена (разговор происходил в 90-е годы). Я не доживу, а вы доживете. Положение нашей Церкви тяжелое. У нее антиканоническое устройство. Что-то могло бы спасти патриаршество. Но оно придет тогда, когда будет уже поздно».
По возвращении в Кронштадт долго и много молились втроем — отец Иоанн и болящий батюшка с женой. Отец Иоанн сказал: «Больше припадков не будет». Матушка сказала: «Еще очень его удручает, что у нас нет детей. Все рождаются мертвые».
Отец Иоанн ответил: «Все вы хотите насиловать Бога. Не дает Бог детей — значит, не надо. Будут у вас дети, будут. Но только помните, не на радость. А припадков не будет».
В заключение назовем имя этого священника. Впоследствии, овдовев, он стал епископом. Это — Преосвященный Павел, умерший в 1937 году в сане Архиепископа Тамбовского в городе Моршанске, где и до сих пор сохраняется его могила. Надо сказать, что предсказания отца Иоанна сбылись с буквальной точностью: припадки больше никогда не повторялись, несмотря на все испытания, которые пришлось пережить Преосвященному Павлу: он был много раз и в тюрьме, и в ссылке. Оправдалось и предсказание отца Иоанна насчет детей. Родились у отца Павла впоследствии трое, и все не на радость. Сыновья в 20-е годы публично отреклись от отца и даже приняли другую фамилию. Дочь также, по словам Бориса Михайловича, не радовала родителей.
Отца Иоанна Борис Михайлович знал и лично. Он приезжал в Самару. И у моего друга в памяти сохранилось, как пригласили отца Иоанна к княгине Хованской в имение. Княгиня была тяжело больна какой-то странной болезнью. Целый год она не вставала с постели, чувствовала страшную слабость.
Отец Иоанн приехал, возложил на нее руки и начал молиться, как бы требуя у Бога: «Ты дал ей жизнь. Ты должен дать силы нести эту жизнь». Но вот молитва окончена. Отец Иоанн хочет снять руки с головы болящей. Но она берет его за рукав рясы:
«Батюшка, продолжайте молиться. Я чувствую, как с этой молитвой силы в меня вливаются». На другой день она встала с постели, сидела за столом, хозяйничала.
В этом же доме произошел еще один замечательный случай. Разумеется, все слуги и домочадцы подходили к отцу Иоанну под благословение. И вот, подходит к нему старая, но очень бодрая нянька. Отец Иоанн смотрит пристально ей в глаза. И говорит, как бы обращаясь к себе: «Бедная ты, моя бедная». Она замечает: «Почему? Я очень хорошо себя чувствую. Собираюсь в Иерусалим».
Отец Иоанн тихо и грустно качает головой: «Нет, о небесном Иерусалиме тебе надо думать, а не о земном. Давно причащалась?»
«В Великом Посту, батюшка». — «Причастись завтра». Причастилась. А через три дня, к всеобщему изумлению, поднимаясь по лестнице с посудой, упала. К ней подбежали. Оказался удар. Скоропостижная смерть.
Одиннадцатый год уже пошел и со дня смерти Бориса Михайловича. И никогда его не забываю. Вся старая Россия, Русь, для меня воплотилась в нем. Веселый, добродушный, с чувством юмора и сама доброта. Много было у него веселых воспоминаний, но много пришлось пережить и несчастий, и посещали его также и мистические переживания.
Расскажем обо всем по порядку. Веселые воспоминания. В столыпинские времена ездил он по помещикам, договариваться об отрезках земли «на отруба». Часто находил потом у себя в кармане деньги (взятки), всегда вносил их на благотворительные дела, квитанции отсылал помещикам. Поступал по справедливости.
Однажды приезжает к одному помещику, брату княгини Хованской, не титулованному, но очень богатому, хорошего дворянского рода. Помещика нет. В отъезде. Его встречает старая знакомая, экономка, некрасивая, простая баба.
«А, Марья. Ну как, не покрасивела? Ну-ка, давай мне умыться с дороги». Та с ужимкой: «Сейчас скажу, чтоб вам подали умыться». — «Еще что? Сама подай. Да живо».
Через два часа приезжает помещик, и выясняется, что он… женился на экономке. И Борис Михайлович столь непочтительно говорил с хозяйкой дома, новоиспеченной помещицей. Конфуз.
«Вы извините, что я так к вам обратился». — «Ничего, ничего, — ответила, краснея, помещица, — мы ведь старые друзья».
Впоследствии Борис Михайлович, будучи у княгини, сказал, что он был у ее брата и видел его жену. В ответ — холодный взгляд, молчаливое запрещение говорить на эту тему.
Переживания мистические. Они тем более интересны, что Борис Михайлович был абсолютно здоровым человеком, лишенным какой бы то ни было экзальтации, типичным сангвиником. Во время войны, в 1942 году, голод. А надо кормить семью: жену и сына. Поехал в город Ставрополь, городок Самарской губернии, где у него сохранились старые связи. Решил взять место завхоза. Должность доходная. Да уж очень не подходящая для старого интеллигента: надо воровать, давать взятки и принимать их.
Засыпает. И видит во сне покойную мать. Она говорит: «Пойди к Егорову». — «Зачем? И куда?» «Он работает в горсовете. А обо всем я позабочусь». Пошел. Видит Егорова. Старого знакомого, которого давно потерял из виду. Тот к нему: «Слушайте! Вы мне всю ночь снились. Проснулся и подумал: вот человек, который мне нужен. Но где он, не знаю».
«А что такое?» — «Да нужен мне человек, который ведал бы помощью детям фронтовиков. Некого поставить, все воры… А я дам карточку первой категории. И продуктами, пайками обеспечу. Слушайте, давайте, принимайтесь, — по рукам». Ну, и по рукам. Стал Борис Михайлович инспектировать семьи фронтовиков. Но вот беда, надо обходить их с утра, а хлебный магазин работает только до одиннадцати. Очереди огромные. И остается мой Борис Михайлович без хлеба.