Тягчайший главный грех обновленцев не в «неканоничности» (это можно было бы еще простить, как прощаем мы этот грех Англиканской церкви, первоиерарха которой недавно с таким почетом принимал Патриарх), а в том, что они действовали нехристианскими, безнравственными методами.
Не то страшно, что А. И. Введенский был женат, а страшно то, что он, будучи епископом, подавал «черные списки» в ГПУ, требовал лишения сана заключенного Патриарха, был пособником людей, убивших Митрополита Вениамина и хотевших убить Патриарха.
Не то страшно, что А. И. Введенский совершал Евхаристию на воде (факт, кстати сказать, мне неизвестный и совершенно неправдоподобный), а страшно то, что В. Д. Красницкий совершал литургию в полном смысле этого слова на человеческой крови.
Не то страшно, что отдельные обновленцы отвергали монашество и посты. Отвергают же монашество и посты большинство деятелей экуменического движения, однако мы с ними сотрудничаем, — а страшно то, что они отвергали евангельскую заповедь любви, когда доносили на людей и предавали их на мучения и смерть, и подобно Иоанну Грозному, питались человеческим мясом.
И напрасно Вы считаете мой рассказ о том, как я был предан Н. Ф. Платоновым, личным делом.
Нет, это не личное дело — это дело общественное, дело общенародное, дело общечеловеческое, ибо не может быть спокойна Церковь, из недр которой выходят такие бесчестные предатели и обманщики. Не может быть спокоен народ, среди которого живут подобные изверги. Не может быть спокойно человечество до тех пор, пока ходят по земле опустошенные нравственно люди, люди с сожженной совестью, которые заражают воздух своим смрадным дыханием.
А сколько их и сейчас? Они не умерли — они живы; они носят золотые митры и высокие звания. Они занимают архиерейские и профессорские кафедры, они задают тон во многих областях нашей жизни (в том числе и в Церкви).
Главный грех обновленчества — не антиканоничность, а предательство, доносы, ложь, человекоугодничество.
И, прикрывая эти грехи обновленцев, сводя все к нарушению канонов, вы оказываете им неоценимую историческую услугу. «Любимый мною» А. И. Введенский охотно простил бы вам ваши «канонические аргументы» и никогда не простил бы мне этих строк.
Именно в свете всего сказанного разрешается вопрос о благодатности обновленческих священнослужителей.
Каждый вдумчивый человек, который когда-либо интересовался историей, не мог не поражаться тому, как легко обманывать людей. Кого только ни обманывали — и царей, и вельмож, и Римских пап, и нет в мире, кажется, ни одного народа, который не был бы когда-либо обманут, как не было на свете ни одного ни разу не обманутого человека. Нет ничего удивительного в том, что люди решили, в конце концов, обмануть и Бога.
И этой попыткой «обмануть Бога» является теория «неизгладимости благодати священства», ярым поборником которой был, между прочим, А. И. Введенский.
«Священник может делать все что угодно, он все равно останется священником», — говорил он мне не раз. Но «Бог не человек, чтобы ему лгать и не сын человеческий, чтобы ему ошибаться», — гласит Священное Писание (Книга Чисел).
По моему глубочайшему убеждению, неверующий и безнравственный человек, принимающий рукоположение с дурной целью, не может воспринять Благодать Святого Духа. Благодать священства покидает также дурных и порочных людей, виновных в хуле на Святого Духа, которая не простится ни в сем веке, ни в будущем.
Между тем исторический опыт учит нас, что есть три разряда священнослужителей, виновных в этом величайшем грехе:
1. Хулой на Святого Духа является принятие рукоположения или совершение таинства неверующим священнослужителем (Осипов, Чертков, Дорманский и др.).
2. Хулой на Святого Духа является использование священного сана в целях убийства людей (инквизиторы).
3. Одним из худших видов хулы на Святого Духа является грех Иуды Искариотского — сознательное предательство священнослужителем христиан, которых он обманно привлекает к себе своим саном. (В этом грехе повинны многие обновленцы — и не только обновленцы.)
Глубокий богослов и замечательный мыслитель епископ Антонин Грановский великолепно выразил подлинно православное учение о Благодати священства в следующих выражениях: «Союз понимает неизгладимость печати священства не в смысле неутрачиваемости благодати как некоей эссенции или радиоактивности, а в смысле индивидуальной цельности личности священника, не поддающейся реставрации. Неизгладимость священства — неизгладимость, непоправимость порчи. Неистребима не Благодать, а печать, штамп священства. Как в диаволе остались свойства существа Божия, образ Божий, но исчезло подобие Божие, доброта Божия, Благодать — и диавол насквозь дышит злобой, так Союз утверждает полную и совершенную потерю священником его благодати, т. е. его специфически священнических качеств и доброго нравственно-озонирующего влияния». («Труды Первого Всероссийского Съезда или Собора Союза». «Церковное Возрождение», Торопец, 1925 г., стр. 78.)
Практически это означает, что священник-отступник, человекоубийца, предатель — так и остается навсегда бывшим священником. Каинова, иудина печать горит на его челе — и никакая сила не может ее изгладить. Благодать священства покинула его при первом же отступничестве, предательстве или человекоубийственном преступлении навсегда.
Здесь возникают, однако, два следующих практических вопроса:
1. Как следует относиться мирянам к таинствам, совершаемым безблагодатными преступными священниками?