— Курбаши Ибрагима…
Я снова поднял кулаки.
— Так вот зачем ты пришел к нам из Кудука!.. Чтобы выкрасть со своим дядей моего отца?!
Но я не ударил Сахбо. Нельзя бить того, кто не защищается. Он не защищался, но ответил:
— Я пришел в Коканд за тобой. Ты увидишь доктора и уговоришь его бежать.
— Разве нужно отца уговаривать бежать от басмачей? — усомнился я. — Что-то не так, Сахбо.
Он заговорил по-узбекски. Так ему было легче.
— Доктор знает, что делается в городе. Знает, что, пока он в отряде Ибрагима, тебя никто не тронет. Если он убежит, тебя зарежут.
Помолчав, он продолжал:
— Если ты сам придешь, он уйдет с тобой. Вам надо скрыться.
— А Марьюшка? — снова забеспокоился я о моей нянюшке.
— С ней ничего не случится.
Мне показалось, что, говоря это, он усмехнулся. С чего бы?.. Я снова подозрительно посмотрел на него. Сахбо ничего не ответил. Только много лет спустя я понял, что означала эта улыбка, но в тот момент мне нужно было решать, идти ли за Сахбо? Я решил: «Идем!»
Мы зашагали дальше в молчании. На нашем пути лежал тот самый кишлак, куда обманом завезли отца и где вместо больного его ждали свежие лошади и вооруженные басмачи.
Это был небольшой кишлак. По обе стороны единственной улицы лепились дувалы, давно не подновленные глиной. За их стенами угадывались настороженность и страх. Стояла удивительная тишина: даже собаки не лаяли, даже дым не вился из труб. Я не понимал, что здесь могло произойти. Сахбо сказал, точно угадав мои мысли:
— Джигиты побывали здесь по дороге. Они угнали с собой мужчин.
— Зачем?
Сахбо ничего не ответил. Я вспомнил: по улицам Коканда в развевающихся халатах, подгоняемые всадниками, бежали старики и молодые… Неужели это было только сегодня? Казалось, много дней прошло с утра. Я взглянул на небо — темнело.
Сахбо в этом мертвом кишлаке раздобыл лошадь. Я не спрашивал, как это ему удалось. Мы сели вдвоем. Он впереди. Путь наш лежал через пески, но все же лошадь бежала быстро. Несколько раз она чуть не сбросила меня, но мне не хотелось держаться за пояс Сахбо…
В молодые годы каждый мечтает о приключениях. Дома, под опекой отца и нянюшки, по ночам я жадно прислушивался к далекой стрельбе, мечтая сам участвовать в ней. С пылающим сердцем, с неослабевающим нетерпением я ждал опасности, я жаждал, чтобы она пришла поскорей. В моем воображении всегда жила пленительная картина ночного боя: вспышки выстрелов, пулеметные очереди, взрывы гранат…
Сидя на ступеньках ханского дворца, я для себя и Сахбо выдумывал увлекательные картины: битвы с джиннами, дивами и победы над ними. Сколько раз увлекал я товарища детских лет в мир заманчивых приключений! Теперь дорога к этому миру лежала под копытами нашей лошади.
Наступила ночь. На небе повисла луна, блестящая, как чеканное золотое блюдо. Мы въехали в аллею тополей. Они тянулись вверх, к небу, простирая свои вершины к далеким, слабо мерцающим звездам. И звезды, истомленные мольбой тополей, падали вниз.